(Не) верный муж
С этими словами она роется в телефоне, очень скоро находит запись и проигрывает ее мне.
Слышу свой голос, к слову совершенно трезвый: «Где ты? Я искал тебя, зайди ко мне немедленно».
– Ну? Убедились? – фырчит она. – Естественно, я подумала, что что‑то важное, побежала к вам в номер, а вы как накинулись… С порога!
Моя челюсть падает.
– Я? С порога? – спрашиваю вконец обалдевшим голосом.
Нет, максимум на что я способен, – это посмотреть. Я ведь не изменяю жене. Я никогда ей не изменял, у меня на другую, может, даже и не встанет. Или встанет?
– Айк Барсегович, ну вы два плюс два сложите! – возмущается Вера. – Стала бы я просто так к вам приставать с оральными ласками, если бы до этого ничего не было? Чтобы вы меня потом выгнали с треском с работы? Очевидно же, что у нас было! Я все последующие недели умирала от вашей холодности, вот и решилась на крайнюю меру.
Логики не вижу, но слушаю ее дальше.
– Мне просто до глубины души стало обидно, что вы на следующий день повели себя со мной так, будто ничего не было, – продолжает Вера. – Просто смотрели и все… И потом этот игнор, который ранил душу. Ну я и решила ускорить события. Я прошу прощения, что написала вашей жене то сообщение. Наверное, надо было поговорить с вами начистоту, но на это не так‑то просто решиться. Я не знала, что еще сделать… Поймите, вы мне судьбой предназначены! После той ночи я поняла, что люблю вас!
От всего этого бреда у меня начинается дикая головная боль.
– Вер, иди на свое рабочее место, – говорю потерянным голосом.
– Это все, что вы мне ответите? – охает она.
– Пошла на свое рабочее место, – чеканю строго. – Мне надо подумать.
Вера смотрит на меня с донельзя расстроенным видом. А потом собирается, вздергивает подбородок и отвечает:
– Думайте, Айк Барсегович, но не забывайте, что я ношу вашего ребенка!
И, слава богу, направляется к выходу.
Разумеется, при этом виляет задом.
Мне ее по этому заду уже хочется отходить ремнем!
Мать вашу так, да упаси боже иметь ребенка от вот этой вот…
Когда за ней закрывается дверь, прикладываю пальцы к вискам, начинаю массировать их по часовой стрелке.
Не помогает!
Мозговые нейроны буквально сходят с ума. Голова пульсирует от боли и обилия мыслей.
Неужели и вправду такое могло быть? Я с ней переспал?
Да ну нет, я не мог!
Не мог, и все тут. К тому же мое сообщение Вере в тот вечер вряд ли может служить достойным доказательством того, что мы с ней спали. А вот видеокамеры, которые были в той гостинице на каждом шагу, вполне могут раскрыть глаза на многое.
Сразу же звоню Баграту Саркисяну и прошу его прислать мне видеозапись с камер наблюдения на моем этаже за тот день, когда я якобы умудрился изменить жене.
Запись присылают на удивление быстро.
Впиваюсь взглядом в широкий монитор своего рабочего компьютера. Открываю видео, мотаю до нужного мне промежутка времени.
И замираю перед экраном.
Вот я, изрядно пошатываясь, добираюсь до номера…
А вот Вера, которая идет туда же ровно через двадцать минут. Причем она заходит без проблем! Я что, вправду впустил ее в свой номер?!
Просматриваю запись дальше. Посматриваю и просматриваю…
Вера покидает мой номер через два часа.
Она выходит в коридор, поправляет красное платье, даже, кажется, подтягивает лямку бюстгальтера. Будто одевалась впопыхах. Бросает взгляд на камеру и идет в сторону лифта.
Аут, товарищи!
Она провела в моем номере два гребаных часа!
Что она там делала так долго? Или… Что я с ней делал так долго?
Не помню ни минуты из этого. Так вообще может быть? Я что, был настолько не в адеквате, что не запомнил секс с другой женщиной?
В ту же секунду меня пробирает изнутри, ибо я вспоминаю одну деталь, которую подметил на следующее утро.
Я тогда пошел в душ – всегда начинаю свой день с душа. Так вот, когда искупался и подошел к раковине, то почти сразу приметил на белом кафеле ванной черные волосы. А на одном из сложенных на полочке полотенец увидел красную губную помаду. Я еще тогда подумал – хреново прибрали номер, не вымыли пол, не заменили полотенца. Даже пожаловался на это горничной. Имя у нее было такое необычное… Эвелина, кажется. Отчитал ее за безалаберность, она потом долго извинялась, все заново прибрала.
А может, волосы и помада – подарки от Веры? Она пользуется такой губной помадой и волосы черные.
Получается, она не просто так была в моем номере. Она сходила в ванную, после того как я ее… Я мог?
Е‑мое, что ж я натворил‑то!
От осознания того, что могло происходить в том номере, мне становится паршивей некуда.
Одно дело – чисто теоретически представить, что я мог бы покуролесить с кем‑то там. Многие так делают, мы порой представляем секс с разными людьми, и это нормально. Фантазии, которые нас заводят, добавляют остроты.
Но в реале…
В реале секс с другой женщиной может стоить мне очень многого.
Меня ж Мария ни за что не простит! Она устроила мне армагеддец всего лишь за то, что Вера постояла передо мной на коленях. Что моя жена сделает, если узнает о приключениях в Анапе? Да мне ее недавнее представление покажется ласковым морским бризом.
Какого хрена я не взял Марию с собой в Анапу, ведь хотел же! Надо было брать. Тогда спал бы с ней, а не с этой вот…
Как мне сказать Марии о том, что я обрюхатил секретаршу? Это же убьет наши отношения. Десять лет брака, двое детей, налаженный быт, третий ребенок в перспективе.
Не от Марии…
С какими глазами я буду ей в этом признаваться? Клялся же, что не изменял. И смолчать про такое вряд ли выйдет, ведь ребенок – не вещь, его не спрячешь.
Так, стоп…
А этот ребенок вообще мой?
Он вообще есть?
