(Не) верный муж
– Нет, ты возьмешь, – говорю с нажимом. – Я тебе докажу, что ты меня любишь! Мы не разведемся. Я вытрясу эти хреновые идеи из твоей башки!
С этими словами я снова бросаюсь к ней, сгребаю в охапку. Припечатываю ее к стене грудью и прижимаюсь к ней всем телом. Вдавливаюсь в нее.
– Айк, отпусти! – пищит она.
Но я даже не думаю слушать. Хватаю ее за футболку и выдираю ее из джинсов, запускаю руку под белую ткань, обхватываю ладонью грудь.
– Я люблю тебя, – рычу ей на ухо. – Ты не можешь от меня уйти. Ты тоже меня любишь, я докажу тебе, что это все еще так…
– Айк, не надо! – она уже кричит.
Потом вцепляется в мою руку ногтями, царапает. Но мне все равно, боли не чувствую. А вот сильнейшее желание – да.
Я вдавливаюсь мужским достоинством ей в спину, она это чувствует.
Если сейчас не получу свое, я же, на хрен, взорвусь. Я хочу ее взять и возьму.
Тянусь правой рукой к застежке ее джинсов, пытаюсь расстегнуть.
И тут мне в уши врезается крик свояченицы:
– Отстань от нее! А ну, отпустил, гад паршивый!
Дальше мне в спину врезается что‑то тяжелое и падает на пол. Оглядываюсь и вижу, что это учебник по математике Давида.
Почему‑то этот предмет из обычной жизни действует на меня как ушат холодной воды. Резко трезвею, в голове проясняется.
Замираю, соображая, что я только что чуть не сделал с матерью своих детей.
Разжимаю руки, и Мария спешит от меня отпрянуть.
Замечаю на щеках жены слезы, и меня колбасит по полной программе. Зачем я так с ней?
– Ты мужик или кто? – орет на меня Катерина. – Дай ей собрать вещи, не веди себя как последний козел! Машка, ты нашла свидетельства?
– Свидетельства, – кивает она, утирая щеки.
Снова спешит к сейфу, достает оттуда документы, а потом выскакивает из спальни как ошпаренная.
Всеми силами удерживаю себя, чтобы не броситься следом.
Умом понимаю, что ничего хорошего из этого не выйдет, а нутро буквально выворачивает от желания догнать ее и притащить обратно в спальню. Запереться с ней тут и не выпускать ее. Мне уже даже секса не надо, хочу просто держать жену рядом и обнимать…
Слышу шаги Марии и Катерины в коридоре. Что‑то шуршит по паркету, наверняка это чемоданы на колесах.
Минута – и все.
Я дома совершенно один.
Только теперь у меня нет надежды, что Мария и дети вот‑вот вернутся.
Глава 13. Сбежавшие
Мария
– Пристегнись, – командует сестра с решительным видом.
Как только накидываю ремень безопасности, она стартует с места на полной скорости. Спешит увезти меня от проклятущего дома, который я еще недавно считала своим.
Мы сбежали оттуда, не собрав и половины вещей, которые я хотела. Просто не успели, но уже как есть…
Мне и детям сменная одежда и обувь имеется, учебники, книги я забрала. Документы тоже.
Остальным пусть Айк заглотится!
Ишь ты, золотом он меня будет попрекать. Да пусть подавится своим золотом, индюк с короной!
Смотрю на дорогу, сцепив зубы.
Чувствую, как меня начинает колотить. Это как отходняк после того, как прыгнешь с высокого обрыва прямо в воду, и не потому, что хотела прыгать, а потому, что пришлось.
Очень скоро у меня начинают трястись руки, губы, в горле растет ком.
Что если бы Катя не забежала в спальню? Айк изнасиловал бы меня? Как же хорошо, что я не поехала туда одна.
До сих пор перед глазами стоит его искаженное гневом лицо.
Вспоминаю, как он проводил рукой по моему телу и рычал: «Мои губы, моя грудь, живот…» Как схватил меня между ног.
Нашел, блин, контейнер для своих детей! Он будет бегать по своим секретаршам, а я ему третьего рожай. Ага, щас!
Я для него кто, бесчувственная свиноматка, что ли? Только и годна, чтобы рожать детей и ублажать его величество?
Он вообще во мне человека не видит. Я для него не личность, а собственность. По мнению Айка, я в принципе не могу иметь своих желаний и уж тем более не имею права от него уйти.
Он рассуждает так, будто я не человек вовсе, а дипломат или кресло, которое он купил. Неодушевленный предмет, в общем. Когда такое было, чтобы неодушевленный предмет хотел освободиться от хозяина? Непорядок.
Где тут любовь? Тут сплошное потребление. А ведь это все началось не сегодня. И даже не год назад. Как я могла допустить такое к себе отношение?
Еще и касался меня своими ручищами, после того как лапал Веру!
Фу‑у‑у…
Смотрю на свою правую руку, чувствую, что под ногтями что‑то есть. Очищаю один ноготь и понимаю – это частицы кожи Айка, я ведь здорово полоснула его ногтями. Надо было еще! И по роже тоже.
Быстро лезу в сумку за влажной салфеткой, вытираю руку. Потом беру новую, тру левую щеку в том месте, где он касался меня пальцами. Потом задираю футболку, тру бок. Хочу стереть с себя его прикосновения, память о них. Пока делаю это, чувствую, как по щекам начинают катиться слезы.
Пытаюсь уговорить себя успокоиться и не могу.
– Маа‑аш, ты в порядке? – сестра бросает на меня обеспокоенный взгляд.
– В порядке, – стараюсь задавить в себе всхлип, а он все равно вырывается наружу.
– Прости меня, – тянет Катя.
– За что? – поворачиваюсь к ней.
Сестра морщит губы и отвечает:
