Невеста опального герцога

– Лорд и так начинает подозревать нас в особых связях. Если ты начнешь драться с его прислугой – он вообще с ума сойдет от злости.

– Я тебя услышал.

– Я рада, что ты умеешь слушать. Осталось научиться думать, – огрызнулась я.

Нехорошее предчувствие не покидало последние часы. Всю ночь я пролежала без сна – дурные мысли лезли в голову. Терзали, мучили, измывались надо мной. Задерживаться больше нельзя. Пора бежать, пока ловушка не захлопнулась над моей головой.

Подготовка к свадьбе шла полным ходом, дом намывали и украшали, мне готовили белоснежное платье. Приглашения давно разослали по гостям. Всего несколько дней отделяло меня до часа, когда назад дороги не будет. Хватит оттягивать неминуемое. Основную информацию я и так выведала. Запас еды, которая не испортится в дороге – сделала.

– Постараюсь, – кивнул Алексис и вдруг сказал несколько пристыженным голосом: – Черт. Прости. Я догадываюсь, что подобными поступками подставляю не только себя. Но…

– Ты не можешь иначе, – махнула я рукой. – Ладно уж. Забудь. У нас есть проблемы важнее. Фаркоунт совсем обозлился из‑за того, что я провожу с тобой слишком много времени.

– Ревнует? – язвительно уточнил мужчина.

– Угу. Поэтому тренироваться мы больше не сможем, да и вообще не уверена, что нам стоит мозолить ему глаза. Пора задуматься о побеге. Ты достаточно восстановился?

– Обо мне не беспокойся. Назови дату. У меня мало вещей, думаю, управлюсь со сборами за десять минут, – невесело пошутил он.

– Хорошо, сегодня я обдумываю, как нам лучше поступить. И завтра… завтра мы уйдем. Завтрашним вечером, через час после отбоя, жду тебя у сеновала. Тебе не привыкать туда ходить, – не удержалась от ехидства. – А теперь возвращайся к прислуге и скажи, что тебя наказали. Отчитали или даже ударили. Придумай что‑нибудь жалостливое. Насчет завтрашнего своего исчезновения тоже что‑то выдумай заранее, чтобы тебя не искали. Понял?

– Так точно, моя королева.

И улыбнулся. Почти искренне.

Весь следующий день я разыгрывала спектакль. Сообщила, что разболелась голова – ах, накатила мигрень, теперь несколько дней проваляюсь в постели, – даже не вышла обедать к Фаркоунту. Извинилась, сославшись на плохое самочувствие.

Тот, по всей видимости, к женским слабостям привык – потому мое отсутствие его не разозлило. Мне носили зелья и пастилки, заваривали лечебные травы. Я лежала с болезным видом, а сама обдумывала план побега.

В кошельке лежали материнские драгоценности. Но, чтобы их потратить, нужно добраться до города. Брать лошадь опасно – слишком громко. Придется идти пешком, а скакуна выкупить в какой‑нибудь деревне. Благо, далеко не все сельчане поставлены в известность о будущей жене лорда Фаркоунта. Для них мы с Алексисом будем просто путешественниками, которым очень не повезло, и их кони, например, издохли от болезни.

Всякое случается.

За звонкую монету люди закроют глаза на явные нестыковки в нашем рассказе.

Идея зрела в голове, обрастая подробностями.

Меньше часа оставалось до встречи с Коэрли. Я про себя проговаривала, всё ли убрала в сумку, подготовила одежду. Раньше времени высовываться не буду.

Внезапно в дверь постучали.

Я рухнула на кровать, приложив на лоб смоченную настоем тряпицу.

– Не переживайте, у меня всё есть, я бы хотела просто полежать, – пробормотала слабым тоном, думая, что там очередная служанка.

Но внутрь зашел Гарри Фаркоунт. С неизменной гадкой улыбочкой, блестящими губами и выдающимся животом, который он поглаживал рукой так, словно носил в себе ребенка, а не двадцать килограмм лишнего веса.

Раньше он не лез в мои покои, и теперь его визит вызвал во мне очередную волну паники. Да ещё и в такой неудобный момент. Надеюсь, женишку и самому наскучит общество нездоровой невесты, и он пойдет по своим важным делам: напиваться вином, как он делал почти каждый вечер.

– Как ты, золотце? – Он сел на край кровати.

– Хотела бы я сказать, что лучше, но голова разрывается… – простонала я, прикладывая ладонь к тряпке на лбу. – Не могу даже пошевелить ею. Но, думаю, крепкий сон поможет. Спасибо за ваше беспокойство.

Фаркоунт даже не услышал моих слов. Его ответ не волновал – он был изрядно пьян, а потому жаждал общения. Облизывал губы, почесывал залысину.

– Ты ведь не слышала о том, как я познакомился с королем? – поинтересовался он и, не дожидаясь, заговорил: – Шла зима. Я розовощеким мальчишкой ушел защищать отцовские края…

Целый час он трещал без умолка, пока драгоценное время утекало сквозь пальцы. Зачарованная стрелка бежала на часах, отчитывая минуты, намекая, что я опоздала. Алексис там совсем один. Ждет.

Черт.

Мои намеки жених пропускал мимо ушей. Когда я изображала, будто засыпаю от усталости, он тормошил меня за плечо – и продолжал рассказывать о своих боевых успехах и о том, что хозяйству требуется женская рука. Он повторял одни и те же фразы по нескольку раз, восхищался моей красотой.

– Ты невероятна, я мечтал о тебе все те годы, что приезжал в гости к Эрнесту. Помню тебя совсем юной девчушкой. И вот, ты моя… – бормотал, хватая меня за ладонь. – Не верится, что совсем скоро мы разделим брачное ложе.

К его чести, он не приставал ко мне – пока, – но его движения и без того были довольно откровенны. Я не сопротивлялась, хоть внутри и холодело от его слов и касаний. Продолжала вздыхать по поводу мигрени – изображала умирающую дурочку…

…которая опоздала на встречу с Алексисом на целых полчаса.

– Так‑с, а про знакомство с твоим папенькой я тоже ни разу не обмолвился! – ударил жених ладонь об ладонь. – Сегодня такой день, когда скончался мой собственный отец, и мне пришлось взвалить на себя груз ответственности за фамилию. Я несколько размяк. Прости старика за язык без костей. Но с кем ещё мне обсудить былые подвиги?

Он попытался меня поцеловать, но я увернулась.

– Мэри, мы почти муж и жена.

– Я с радостью отдам всю себя вам… после свадьбы, – ответила твердо.

– Строптивая, но мне это нравится. Прежние мои жены были слишком уж мягкотелы. Послушай…

В эту секунду в дверь постучали. Каждый удар – как биение моего сердца, что колотилось сильнее и сильнее.

В комнату заглянул Алексис.

– Госпожа, с вами всё в порядке? – спросил он негромко, сразу оценивая ситуацию и изобразив покорного слугу.

Но даже эти, совсем обычные слова возмутили Фаркноута до глубины души. Он подскочил, и лицо его начало стремительно багроветь.