Невидимый свет

Вспоминая Камфольда, Граф думал об одной истории, когда «шляпник» напялил на голову сразу две шляпы, поскольку не мог выбрать, какая из них лучше. Граф хорошо знал этого человека, у которого можно было сыскать хоть немецкий шишак, как у товарища Бисмарка. Но одно в этом человеке восхищало Графа. Дело в том, что Камфольд превосходно разбирался в технических вопросах. У него даже была своя мастерская, которая приносила ему неплохую прибыль. А это позволяло Луису Камфольду оправдывать своё прозвище.

– Луис, дружище, прошу меня простить. У меня очень много важного материала и поэтому я немного задержался.

– Надеюсь, твоё дело не окажется пустяком, как в прошлый раз.

– Пожалуй, это будет кое‑чем особенным в моей биографии. По крайней мере, в мыслях у меня нечто грандиозное.

– У тебя прекрасные идеи Мортимер, но они зачастую фантастичны. Я не стремлюсь тебя обидеть, просто возвращаю на землю.

– Вот, взгляни. Думаю, это вполне можно воплотить в жизнь.

Камфольд с минуту рассматривал листки, исписанные чернилами, с жирно выделенными контурами фигур. Он изменился в лице, превратившись из угрюмого зануды в пылкого изобретателя.

– Рука! – воскликнул он.

– Да, ты угадал. Мне кажется, что если внутрь поместить пружину, то рука будет сгибаться и походить на настоящую.

– Ты бы хотел, чтобы шевелились пальцы и сгибались локти, правильно понимаю?

– Да, такая задумка у меня в голове. Что скажешь? Как тебе эта затея?

– Ты знаешь, мне стало интересно. Из этого может выйти что‑то стоящее. Нужно олово и железо. Но чтобы заставить руки двигаться и выполнять действия, потребуется какая‑то особая мощная пружина. Тебе бы лучше попросить помощи у мага.

– Мне известно, что ты у нас волшебник ещё тот. Те часы, которые ты починил Генриху, до сих пор идут. Я был у него недавно и убедился в их исправности.

– Ну, это всего лишь часы. Циферблат, стрелки, но ничего живого. Бездушные предметы намного проще чинить и создавать. А в это нужно вложить что‑то от себя.

– Я изрядно помотал тебе нервы со своими экспериментами, поэтому хочу сам заняться этим изобретением. От тебя требуются только материалы. Выходит, нужны прутья и листы, ну и, естественно, пружина. Сможешь достать их для меня?

– Этого добра у меня много, хоть целые дворцы строй. Твой замок можно целиком украсить, – тут Луис резко повеселел, видно размечтавшись, вспоминая о юности, былом рвении и детских заботах.

– Я зайду к тебе за материалами на неделе. Когда ты сможешь их предоставит?

– Хм. У нас довольно обширный склад. Поищу там. Мы не специализируемся на создании новых изделий, но от старых остаётся куча деталей. Я отдам тебе всё это. Даже денег не стану брать. Вряд ли это кто‑нибудь возьмёт кроме тебя. Таких как ты мало, ведь мечтатели сейчас редкость. Я даже тебе немного завидую. Ты полон идей и мыслей, всё это хлещет фонтаном из тебя. Тебе никогда не станет скучно. Держу пари, что у тебя есть всё, что только пожелаешь.

– Бесплатно? Мы друзья, но мне неудобно перед тобой. Это ведь приличное количество материала и мне хочется отблагодарить тебя. Чего бы ты хотел? Может, возьмёшь одну из картин? Они все раритетные, им всем уже много лет и все они подлинные. Что скажешь? Заинтересовал тебя?

– Прости, но я холоден к живописи. Все эти образы, цвета и краски не вызывают отклика в моей душе. Пустота. Мне не нужны никакие вещи или деньги. Просто возьми по старой дружбе.

– Даже не знаю. Ну, раз такое дело, то хочу сказать спасибо. Когда я закончу работать над своим замыслом, то покажу его тебе первым делом.

– Счастливый ты. Нашёл свой смысл, своё счастье.

– Счастье? Я уже давно упустил его и в былом виде никогда не обрету.

На этом их разговор закончился. Камфольд поспешил удалиться, быстро растворяясь в вечернем тумане Штольцхена. Мортимер смотрел ему вслед, но видел не старого лавочника, а юного и жизнерадостного паренька, который умер в Камфольде и в нём самом. Разница между ними была в том, что Граф смог снова найти свой смысл, а его товарищу это так и не удалось.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Глава 3

 

 

Мы любим испытывать себя,

В тайны страшные погружаясь.

Но неотвратима судьба,

Сколько бы мы не пытались…

Освободившись от дел, Мортимер поспешил зайти в мастерскую к Камфольду. В ней в тот день было необычайно много народу, отчего, глядя на шляпника, можно было увидеть его широченную улыбку. Граф редко видел своего товарища таким, и это было отрадно. Будто он видел не владельца мастерской, а первый весенний цветок среди белого океана снега.