Невостребованная любовь. Детство

Левый дальний угол надворных построек венчал самый интересный объект этой усадьбы – стайка. Стайка стояла спиной в огород, образуя собой часть дальней стены, идущей параллельно фасадной линии усадьбы. Самым интересным в этой стайке были её стены, в дальнейшей жизни таких стен я ни только не видела, но и не слыхивала о таких. Каждая стена представляла собой две параллельные изгороди, плетённые из тальника, на расстоянии не менее полуметра друг от друга. Я представляю, как эти стены делались: вбивались в землю колья в два ряда, сразу по всему периметру будущей стайки они переплетались тальником. Тальник плели до нужной на данный момент высоты. Пространство между этими двумя плетнями заполнялось соломой, травой, навозом и заливалось жидкой глиной. Потом переплетали колья обеих параллельных плетней, как бы связывая их меж собой и тем, связывая внутренний и внешний плетень стен. Опять плели вдоль внешнего и внутреннего плетня, переплетая колья меж собой, и тем же заполняли между ними пространство, и так далее до нужной высоты стены. Ни в коем случае нельзя строить каждую стену по отдельности! Когда сгниют части кольев, что вбиты в землю, эта конструкция со сплошным плетением будет стоять десятки лет за счёт переплетённых углов. Такая стайка имела окно и двери, пол был земляной. Дверь держалась на вкопанных столбах вровень со стенами в дверном проёме. Дверной проём и проём для окна специально оставляли по ходу плетения стен, выплетая из тальника края проёмов. Ниже и выше этих проёмов стены‑плетни шли без «разрыва» по всему периметру стайки. Такая стайка была очень тёплой, ибо после отёла коровы зимой в дом телёнка не заносили, в любые морозы он с первых минут жизни мог жить в такой стайке. От торца стайки также под общей крышей шёл загон для скота. Загон отличается от сарая тем, что у загона только две сплошные стены, а у сарая три. Как правило, в загоне делался нужник‑туалет. Крыша в правом дальнем углу усадьбы также под прямым углом заворачивалась и шла до упора в сени и чулан избы. Под этим отрезком крыши был ещё один сарай, но он имел четвёртую стену, которая начиналась с дальней торцовой стены сарая, отделяя его от загона для скота, и шла в сторону дома, но до стены сеней не доходила метра три. В этом сарае в дальнем, тёмном углу хранили летом сани, а зимой телегу. Так же хранили тёс, брёвна, жерди и всё прочее, что боится и солнца и дождя. Ближе к дому складывали поленницы дров. В больших усадьбах в дальнем правом углу была ещё одна стайка для скота или конюшня для лошади.

В этой местности баню никогда не делали вблизи надворных построек, баня находилась либо в огороде, либо вообще за пределами усадьбы, на отшибе. Это была необходимость для пожаробезопасности, за этим следили спец‑органы, они так же ежегодно проверяли исправность всех печных труб в каждой избе. Люди лазили по чердакам и требовали от хозяев домов и изб не только следить за исправностью труб, но трубы должны были быть побелены, как на чердаке, так и та часть печных труб, что на крыше. Так же придирчиво проверяли трубы – дымоотводы во времянках, в бане и требовали, чтобы все трубы были побелены.

Огород всегда располагался на задах усадьбы, как правило, огород огораживали плетнём. В этих местах редко когда плели плетень, кладя тальник горизонтально, ибо это непрактично. Части кольев, что были вбиты в землю, сгнивали и плетень падал. Здесь, как правило, плетень плели под углом в сорок пять градусов относительно земли. Всегда низ веток тальника неглубоко втыкали в землю, а макушки смотрели вверх, так ветка к ветке плели по периметру огорода весь плетень, не разрывая его в углах ограждения. Тальник, как правило, разной длины, верхние боковые веточки не удаляли, они торчали в разные стороны. В итоге верх такого плетня получался неровным и довольно объёмным, как будто кто‑то перевернул мётлы вверх. Через такой плетень ни одна курица не могла перелететь, человеку также было проблематично перелезть через такой плетень. Когда колья сгнивали, плетень не падал и стоял десятки лет за счет того, что низы тальника стояли «нарасшарашку», ибо плели его, поочерёдно втыкая тальник то по одну сторону центральной линии плетня, то по другую. Часто случалось так, что ветки тальника давали корни, тальник начинал расти, тогда этому плетню не страшны были никакие года.

Ворота в огород, огороженный плетнём, имели прямоугольную основу из жердей. По центру основы проходила ещё одна горизонтальная перекладина. Эту основу заплетали тонким ивняком так, что низ одной ветки был перед нижней перекладиной и не касался земли, потом ветка за средней перекладиной и вверху ивняк вновь перед перекладиной. Вторую ветку наоборот: низ за перекладиной, середина перед, верх за перекладиной. Так чередуют, пока ни заплетут все ворота. Ивняк вплетается строго вертикально, умышленно используя ветки ивняка разной длины, боковые веточки не удаляют. Верх ворот получается неровным и широким. У домашней птицы не было шансов перелететь за плетень, а у чужой – перелететь в чужой огород.

Бравый поклонник придержал коня у ворот избы девушки. Услышав топот копыт, Витя выглянул в окно:

– Надя, к тебе ухажёр приехал, – крикнул он сестре.

– Чего ты мелишь, какой ухажёр? – расстроилась сестра, опасаясь, что вновь пожаловал Николай Граханов.

– Тот, который тебя красавицей назвал, помнишь? – заулыбался брат.

Девушка выглянула в окно, но у ворот стаяла только лошадь. Она узнала лошадь и вспомнила того парня, что видела в лесу и позже в поле. Николай уже зашёл в ограду, постучал в двери сеней. Надя растерялась, стояла среди избы и не знала, как поступить. Витя с улыбкой посмотрел на сестру и вышел в сени встретить гостя. Парень вошёл в избу, быстрым взглядом обвёл внутреннее помещение: отметил, что на фасадной стене избы нет ни одной фотографии родных и близких, под божницей нет фотографий ни матери, ни их отцов, он посмотрел на верхнюю одежду домочадцев, что висела на стене рядом с дверью, посмотрел на обувь на полу у порога и довольный отметил про себя: «Нет, в этом доме мужик не живёт». Поздоровался, слегка поклонившись:

– Здравствуй, хозяюшка!

– Здравствуйте! – вежливо ответила Надя и покраснела, она не чаяла увидеть у себя в гостях такого гостя.

Впервые в жизни к ней пришёл парень, который ей нравился, да ещё в избу зашёл. Она гостей не ждала, ей казалось, что в избе не прибрано, и она одета не так как‑то. Надя была чистоплотной хозяйкой, порядок в избе всегда поддерживала, а на счёт «одета не так»: в принципе из одежды у неё ничего кроме сарафана не было, в нём она и стояла перед гостем. Николай, глядя на смущение девушки, тоже смутился. Минуту они стояли молча друг против друга. Витя засмеялся, глядя на них, и предложил гостю чая. Пошёл сам поставил кастрюлю с водой на очаг. Надя спохватилась и предложила гостю пройти присесть на лавку. Гость первым справился со смущением и начал разговор, подшучивая над братом и посматривая на покрасневшую от смущения девушку. Вода в кастрюле закипела, хозяйка кинула туда травы, подождала минут пять и разлила «чай» по железным кружкам. Николай достал из кармана два пряника и угостил ими хозяев, чем подкупил и расположил к себе брата хозяйки. Разговор затянулся, но Николай не спешил уезжать. Надя намекнула ему:

– Время уже много, дотемна Вы, пожалуй, не успеете доскакать до дому.

Николай был опытным ухажёром и знал: торопить события не следует. Надо дать девушке подумать, поверить в его добрые намерения, полюбить его – иначе можно спугнуть птичку раз и навсегда. Он встал, простился с девушкой, пожал руку её братишке, назвав его настоящим казаком, и вышел из избы. Брат с сестрой смотрели в окно, как гость похлопал по гриве своего коня, обнял голову коню, что‑то сказал ему и проворно вскочил в седло и поскакал вдоль по улице. Витя сел на лавку и загрустил.

– Ты чего? – спросила сестра.

– Выйдешь замуж, а я с кем останусь? – надул губы братик.

– С чего ты взял, что я замуж выйду?

– Я что, маленький, не вижу, чего он тут нарисовался.

– Не расстраивайся, замуж я не собираюсь.