Невостребованная любовь. Детство
От толпы отделилась бойкая девушка, подбоченилась и начала кружиться в танце перед молодым мужиком, громко напевая:
– Меня милый не целует, говорит: «Потом, потом».
Я пришла, а он на печке тренируется с котом!
И ещё одна девушка подхватила:
– Меня милый не целует. Ох, какой он молодец!
Пусть свои толстые губы бережёт на холодец!
И продолжила:
– Отчего да почему? По какому случаю?
Одного тебя люблю, Семерых я мучаю!
Другая подхватила:
– Как у нашего гармониста глазки разбегаются.
За него пятнадцать девок замуж собираются!
Эта девушка подбежала к гармонисту и, насколько могла, громко пропела:
– Дура я, дура я! дура из картошки,
Дура я ему дала, протянула ножки!
Народная частушка – это не просто маленькая, задорная, интересная песенка, это возможность намекнуть, рассказать что‑то сокровенное, личное всем присутствующим, коль хочется это сделать, и как‑то повлиять на того же гармониста, не идти же по сплетницам и не рассказывать им о своих тайнах личной жизни – эти болтушки столько наплетут да столько прибавят!
Мужчина, отбивая такт каблуками кирзовых сапог, втиснулся между женщинами‑соперницами и запел свою частушку:
– Мелкий дождик моросил, я у милочки просил.
Мелкий дождик перестал, она дала, а я не стал!
Едва мужик допел частушку, как тут же схлопотал подзатыльник от бабёнки, которая первой вышла в круг танцующих:
– Вот пахабник! Дети кругом! – но шустрая старушка сама поймала кураж и в порыве озорства запела:
– Дедушка, дедушка! Хрен тебе не хлебушко.
Худо бабушку любишь,
Осеклась на полуслове, тут уж мужик прикрикнул на бабёнку:
– Ты щё, старая! – «старая» махнула рукой и продолжила петь, не допев, как здесь говорят, матершиное слово до конца, под аккомпанемент всеобщего хохота всех сельчан.
– На картошке проживёшь!
Дружка, держа в одной руке огромный бутыль с самогоном, – чем больше бутыль, тем больше славили хозяев, – ходил меж людей и предлагал пустую, гранёную стопку. Дело в том, что налить на весу одной рукой из такой большой бутылки, держа другой рукой рюмку, было невозможно, к тому же по местному этикету выпить мог лишь тот, кто этого желал. Если человек хотел выпить, он брал пустую стопку, держал её, а дружка обеими руками опрокидывал огромный бутыль и заполнял стопку самогоном. Женщины с пирогами и прочими сладостями на подносах вслед за дружкой предлагали закусить. Если человек не брал пустую рюмку, это означало, что он не хочет пить. По обычаю никто не должен настаивать и принуждать человека выпить, а угощение ему полагалось в любом случае. Каждому ребёнку и подросткам полагалось вкусное угощение на выбор: или конфетку или, так называемую, кральку, испечённую в русской печи.
Не советую пробовать печь их в газовой духовке – не получится, проверено мной. Каждая кралька замешивается отдельно: на двух яйцах и полторы ложки парного молока, чуть‑чуть соли, без соды и сахара. Яйца с молоком взбиваются, замешивается слабенькое тесто. На блюдечко с высокими, плавно загнутыми краями, выливается ложка топлёного, как тут говорят – коровьего масла. По окружности дна блюдечка выкладывается сформированная порция теста в виде кольца и выпекается в горячей печи на этом же блюдце. После выпечки кралька выглядит, как половинка скорлупы грецкого ореха, но с дыркой посередине, размерами в диаметре в верхней части кральки до двадцати и более сантиметров и высотой до десяти‑пятнадцати сантиметров, толщиной примерно в один сантиметр. Вкусная, пышная, воздушная, почти невесомая! Кральки можно складывать стопкой одна в другую, как глубокие чашки. Такие кральки пекут только на моей Родине. Нигде более я не встречала такого чуда кулинарии и по телевизору (куда ж ныне без него?) также не видела и не слышала о таких кральках, несмотря на многочисленные передачи на кулинарную тему.
Если человек желал ещё выпить, должен был громко хвалить жениха и невесту или их родителей частушкой, пением или словами. Лицемерие не приветствовалось, похвала должна соответствовать правде. Если его красноречие нравилось окружающим, те одобрительно кричали:
– Любо, братцы, любо!
И Дружка наливал ещё рюмку оратору.
Перед молодыми выступывала в сапожках на каблуках хорошо одетая красивая девушка, она кружилась в танце перед женихом и запела частушки:
– Что ты, милый, редко ходишь, на неделе восемь раз?
Если кажется далёко, приходи, живи у нас!
Уже давно Надя узнала соперницу, посмотрела на Николая – тот даже бровью не повёл. Девушка спела ещё одну частушку:
– Завлекай, подруга, друга, всё равно не завладеть:
