Никто и Ничтожество

«Что сейчас произошло? Но, кажется, у него от меня хорошее впечатление, и я могу рассчитывать на особое отношение и выдающиеся оценки», – подумала я, следуя за профессором Селамом.

– А здесь у нас находится…

– Это кафе? – перебила его я.

– Да, а напротив место для игры в судьбы. Ты умеешь играть?

– Эти доски похожи на шахматные, – ответила я, разглядывая столики с досками напротив кафе.

– Да, только вместо шахматных фигур используются карточки с различными героями. Я люблю играть мудрецом и иногда жертвой. Думаю, тебе бы подошла фигура бога.

– Здесь тесно, – остановилась я резко, нахмурившись. – А как насчёт того, чтобы расчертить все столы как шахматные доски? Тогда можно было бы одновременно играть и есть. И свободного места стало бы больше. Сейчас здесь слишком уж тесно.

Профессор Селам задумчиво кивнул, а потом сказал:

– Это решает все проблемы, удивительно. Я разругался с Азукором, потому что настаивал на турнире в судьбы, хотя места на праздничной площадке для этого уже не оставалось. А твоё предложение прекрасно всё решает!

– А ещё можно ввести игру в чертика, – воспользовалась я шансом, зная, что играю в эту игру лучше всех.

Правила игры в чёртика очень простые, и, возможно, вы уже играли в неё прежде. На большом листе бумаге один игрок начинает рисовать схематического чертика, на которого другой игрок кладёт ладонь. А дальше начинается сама игра: чёртику пририсовывает пропорциональные ему руки и ноги, до которых второй игрок должен дотянуться фалангами пальцев, закрыв ими все конечности чертика. Мы часто играли в эту игру с папой в детстве.

– Это слишком простая игра для торжества, – ответил мне Селам. – Так, все пункты в твоём списке в порядке. Твой фамильяр отнесёт бумаги в комнату студсовета?

– Мой фамильяр сейчас спит в тёплой кровати, а я даже не представляю, как мне найти комнату студсовета.

– Как странно. Что ж, тогда я могу тебя провести, нам как раз по пути.

– Было бы замечательно! Устроите мне персональную экскурсию, это ведь просто замечательно!

– Я не говорил ничего об экскурсии, погоди!

Профессор Селам отвел меня в подвал подвала академии и по пути рассказывал о том, что находилось за дверями, которые попадались нам по пути. Прежде, чем зайти в комнату студсовета, я зашла с профессором в его кабинет. Он взял бумаги, которые нужно было отнести директору Азукору на подпись, чтобы уладить спор о кафе и играх в судьбы, а я стояла у двери и рассматривала причудливую комнату, украшенную различными магическими атрибутами. Меня заинтересовало нечто, спрятанное в банке с формальдегидом.

– Это настоящий чертик, – сказал Селам, заметив моё любопытство. – Я поймал его, будучи ещё студентом. Он хотел унести кусочек моей души, а я хотел сделать открытие. Открытие нового магического вида всегда делает из человека знаменитость.

Я всмотрелась в существо, заточённое внутри банки. Оно походило на тритона, на несколько тритонов, части которых сшили так, чтобы было похоже на другое существо. Меня передёрнуло от мысли, что профессор мог поступить с животным так ради славы.

– Мне нужно отнести бумаги Боко, – заявила я холодно, выйдя из кабинета.

Боко не оказалось в комнате студсовета, и я оставила список, украшенный галочками, поставленными профессором Селамом, на большом дубовом столе. Если ещё несколько часов назад я мечтала оказаться внутри «мглы», то теперь мне хотелось только лежать под одеялом в обнимку с Ди и спать крепким сном. Очень быстро роскошная и мрачная обстановка вокруг стала для меня привычной и неудивительной. Удивительным было только то, что я могла желать чего‑то столь обычного столько лет.

Дорога назад в общежитие была куда дольше суматошного пути в академию. Автобус, подобравший меня, оказался утренним: собака на панели водителя всё ещё кивала в ответ на каждую мою мысль. Я немного злилась на себя за то, что не пошла вместе с Ди назад утром. Может быть, именно тогда я начала понимать, что Ди бывает права гораздо чаще, чем я. Мне следовало бы пойти назад утром вместе с ней, потому что в конце, после всех новых знакомств, я всё равно пришла к тому, что нужно поспать. То, о чём Ди говорила в самом начале.

Мы с ней не обсуждали это. Между нами не был заключён контракт, так что я не могла упрекнуть Ди в том, что она оставила меня одну. И я могла понять её, ведь всё‑таки по моей глупости ей пришлось пережить столь суматошное утро.

После дневного сна и не очень долгих сборов, мы молча ехали на торжество посвящения в волшебники. Мне хотелось сказать что‑то, что могло бы разрушить стену между нами, но всех моих слов было бы мало. Да и Ди, похоже, не любила мои слова. Поэтому я лишь хмурила брови и надеялась, что она сама заберётся ко мне на колени. А Ди тем временем безразлично смотрела в окно, словно её и не волновало всё то, что между нами происходило.

Мы так и остались бы молчать, если бы не серебряная меховая стрела, пущенная в Ди силами нам неподвластными. Это был Илон. Стоило нам выйти из автобуса и немного пройтись, как Ди резко побежала вперёд, а я остановилась от удивления. А потом мимо меня пролетел Илон.

Кажется, моё сердце стало биться так часто, как, наверное, билось сердце Ди. Я обернулась и увидела такого же растерянного, как я сама, Дико.

– Какого хуя? – только и смогла произнести я.

Эти слова словно вернули Дико в реальный мир, и он сорвался с места, а я побежала за ним. Илон догонял Ди молча, Дико догонял Илона, крича его имя, а я догоняла Дико, рассыпаясь ругательствами. И такой вот цепочкой мы прибежали к дереву Дьявола, туда, где в нарядном платье стояла Боко с микрофоном в руках, окружённая толпой новичков. Ди сидела на самой низкой ветке дерева Дьявола, а Илон энергично прыгал под ней. Ощутив на себе взгляд толпы, я прикрыла глаза рукой и прошептала: «О, нет».

– Прошу сохранять спокойствие, технические неполадки, – нервно рассмеялась Боко и, убрав микрофон, прошипела Дико: – Усмири свою псину, я ведь говорила, что ты в академии и дня не продержишься, придурок.

И хотя утром я решила завязать хорошие отношения с директором студсовета, так как нужные связи всегда и везде делают жизнь лучше, почему‑то завязать хорошие отношения с Дико показалось мне важнее. Я стряхнула с себя взгляды толпы и спокойно подошла к Илону, ухватив его за ошейник.

– Фу, – сердито сказала я. – Успокойся.

И Илон осел, послушным пёсиком он сидел у моих ног, и лишь хвост его метался из стороны в сторону. Ди осторожно спустилась на землю и подошла ко мне.

– Спасибо, – только и сказал Дико, взяв Илона за ошейник и уводя его в сторону.

Они ушли от смеющийся толпы в темноту, а я, взяв Ди на ручки, отошла в сторону. Ди дрожала, но старалась выглядеть невозмутимой.

– Ты не поранилась?

– Нет. Но мои когти испортили обувь. Прости, ты ведь совсем недавно мне её подарили, а я уже её порвала.

Почему‑то я рассмеялась, хотя глаза и налились слезами.

– Ты сейчас такая глупая, совсем как я. Так даже лучше, теперь ты можешь даже лазать по деревьям в своих сапожках. Гениально, Ди. Ты умница.