Никто и Ничтожество

Я посмотрела на подругу долгим серьёзным взглядом, вынуждая её принять, наконец, решение, заставляя её действовать первой. И хотя она всегда говорила, что ненавидела это, ей всё же нравилось вести меня за собой. Взяв мою руку, она потянула меня вглубь леса.

Так было ещё с детского сада, она присматривала за мной с самого детства. Наши пакетики для рун были из одинаковой ткани и, не умея ещё читать эти самые руны, мы притворились, что на них написано о величественной и могущественной дружбе, которая между нами завяжется. А когда оказалось, что мы носим одинаковые имена, мы навсегда твёрдо поверили в то, что нам суждено стать друзьями, каких ещё свет не видывал. С тех пор мало что изменилось, кроме того, что она так и осталась Тан, а я теперь ношу исключительно полное имя – Тантанарет.

Следуя расчищенному от снега пути, мы пришли на просторную поляну, очерченную кругом из ядовитых светящихся грибов. Снега в этом круге почему‑то не было, зато в нём стоял парень с льняным пакетом в руках. У ног юноши сидел серебристый пёс с острыми ушами и глупой улыбкой.

– Привет! – помахала ему Тан, пока мы подходили поближе. – Сегодня ведь День Поиска Фамильяров, верно? Я думала, что будет как‑то оживлённее…

Парень вздрогнул, потом молча достал из пакета папку, взглянул на бумаги, поднял глаза на нас, ещё раз взглянул на бумаги и бархатистым, как теплая ночь, голосом спросил:

– Тантанарет и… Тантанарет?

– Да! Это мы!

– Вот ваши мантии, – парень протянул нам то, что лежало в пакете, – они белые, так что помогут скрыться, если вы вдруг увидите опасное существо.

– Неужели поможет? – спросила я с некоторой насмешкой.

– Нет, уже десятерых съели, но ничего страшного – больший выбор фамильяров для вас и меньшее количество конкурентов.

– Что?! Нет! Не может быть! Я ещё слишком молода, чтобы умирать! Я не хочу! – запричитала Тан.

Мы с парнем переглянулись и… рассмеялись. Нечасто мне приходится ладить с незнакомцами, поэтому удивилась не только я, но и Тан. Она взяла это в свои руки, и мне не составило труда понять почему. Тан очаровательно улыбнулась своей фирменной, выученной мной наизусть улыбкой прежде, чем спросить:

– Ты не поможешь нам здесь со всем разобраться? О, и как тебя зовут? Ты не представился.

– Я Дико.

– А твой пёс? – поинтересовалась я.

– Это волк! – Дико вдруг жутко рассердился. – Это Илон, и он мой фамильяр! Собаки – единственные животные, которые не могут быть фамильярами, если хотите поступить во «мглу», вам следует знать такие вещи!

Тан присела на корточки и протянула руку Илону. Тот её понюхал и улыбнулся ещё более глупо. Хвост чисто‑начисто подметал землю.

– И почему же твой волк не разговаривает? – спросила Тан, глядя снизу‑вверх.

– Потому что он немой. Такое бывает.

– Дико, – аккуратно произнесла я, – ты ведь знаешь о том, что волки никогда не виляют хвостом?

– Конечно, я знаю, – хмуро ответил он и наклонился ко мне, чтобы шепнуть на ухо: – У Илона недержание хвоста, и он очень не любит, когда говорят на эту тему.

Я в ответ лишь кивнула и присела рядом с Тан. Илон был не против, когда я почесала его за ушком.

– Приятно познакомиться, Илон. Кажется, ты хороший пё… Ты хороший волк, я это чувствую.

– Я бы на вашем месте поторопился, – Дико с какой‑то тревогой посмотрел на нас. – Я здесь, потому что за мной забыли приехать родители, но все остальные давно уже нашли своих фамильяров и разъехались по домам. Собрание было в час ночи. Не дня. Вы приехали слишком поздно, но руководители, когда увидели, что я всё ещё здесь, попросили выдать вам мантии, если вы двое всё‑таки объявитесь.

– Но, – Тан снова начала паниковать, её голос дрожал, – но что же нам теперь делать! Всех лучших фамильяров уже точно разобрали! Я хотела белоснежного песца! С чёрным хвостом. И голубыми глазами. И чтобы нос был розовый. О, а ещё серебряные когти и…

– Что нам нужно делать? – перебила её я, ища во взгляде Дико поддержку.

– Найдите то, что ищет вас, – задумчиво произнёс он, а потом добавил: – Этой фразы будет мало, чтобы справиться. Разойдитесь в разные стороны, вы должны быть одни, чтобы ваши энергетические поля не пересекались. Уйдите далеко. Потеряйтесь. И если вы найдёте своего фамильяра, то он поможет вам найти дорогу назад. А иначе…

– Нас съедят опасные существа, о нет‑нет‑нет!

– Нет, вы скорее замёрзнете, чем их встретите. Но за парком следит бригада лесничих, так что, если честно, никто не даст вам по‑настоящему потеряться. И на вашем месте я бы уже отправился на поиски. Я серьёзно. Будет чудо, если вы действительно кого‑нибудь встретите. Вы даже не представляете, как много людей хотят поступить в этом году.

– Тогда бежим! Спасибо за помощь, Дико, рады были познакомиться! Но всё‑таки Илон – это пёс!

Тан, смеясь, убежала, и лишь белая мантия развивалась за её спиной. Я отправилась в противоположную сторону, но остановилась и обернулась, почувствовав на себе пристальный взгляд. Мы с Дико смотрели друг другу прямо в глаза, пока он не смутился и не отвернулся. Тогда мы встретились взглядом с Илоном, и тот вопрошающе наклонил голову. Я в ответ пожала плечами и двинулась дальше, вглубь леса, позволяя себе потеряться в его по‑фальшивому невинной белизне.

Мне вдруг очень захотелось, чтобы Дико поступил во «мглу». Но приёмная комиссия должна была быть слепой, чтобы не понять, что Илон не волк. Он был гораздо меньше волка, он вилял хвостом и не разговаривал. Конечно, объяснения Дико были вполне доходчивыми, но как объяснить то, что Илон улыбался? Ни один уважающий себя волк не улыбается. Волки славятся тем, что прячут свои чувства, и лишь тот, кто с ними связан, способен увидеть их улыбку. А Илон улыбался всему миру так, как это делают собаки. У меня была собака, поверьте, я знаю, о чём говорю.

Да, мне очень хотелось, чтобы Дико поступил во «мглу». Тогда мы бы встретились вновь и… и откуда это странное желание?! Наверное, потому что Дико и Илон действительно определённо точно на все сто процентов по‑настоящему нашли друг друга, и это было интересно. Они оба казались не теми, кем являются. Даже не так, скорее они оба казались гораздо более сложными, чем могло показаться на первый взгляд. Но Тан, ах, Тан наверняка решила, что я наконец‑то влюбилась. Боюсь, она никогда этого не дождётся.

Я шла и думала о том, как где‑то в лесу, далеко‑далеко от меня, сквозь голые колючие заросли и высокие сугробы бредёт Тан. Она бредёт и строит планы на меня и Дико, может быть, мечтает о великолепном изящном песце или всего лишь проклинает то, что поиски фамильяра оказались не приятной прогулкой по морскому побережью, а настоящим испытанием настойчивости и интуиции.

Силуэт от успевшего всего за один месяц стать мифическим солнца исчез, и пространство вокруг осветилось полной луной. Я устала так сильно, что реальные вещи перестали меня интересовать. Я забыла о Тан, которая, возможно, уже ждала меня у ворот парка, забыла о Дико, к которому неустанно весь день возвращались мои мысли, о чём бы я не думала. Я даже забыла о том, что ищу фамильяра.