Нокаут

Только что я перешагнула порог дома, втаскивая внутрь огромную сумку с продуктами для новогоднего стола. Артур вроде не собирался уезжать, и я надеялась, что мы отпразднуем Новый год все вместе. Наконец‐то! Заранее пробежалась по магазинам, купила индейку, шампанское… Кстати, бутылку я так и не открыла, потому что не пью алкоголь в принципе, и она долго стояла на полке…

Оказалось, моя подготовка к празднику Артура не волновала.

– Найди мне чистое белье, не забудь носки… – распорядился он.

– Ты опять уезжаешь! А мы? Как же мы?! – Я беспомощно опустила руки. – Может, хоть один раз встретишь Новый год со своими детьми?

– Самое главное – деньги, – ответил Артур. – А ты не ной. Если у меня будут деньги, то все передо мной на задних лапках ходить будут, вот так‐то!

Муж уехал с недовольным видом, демонстрируя обиду и показывая, что я плохая жена, которая не поддерживает кормильца и защитника домашнего очага. Вы думаете, он позвонил поздравить нас с Новым годом? Или первого января, или в какой‐нибудь другой день? Не тут‐то было! Артуру даже в голову не пришло оставить подарки для дочери и сына, о себе я и говорить не стану.

Дома муж появился только в середине января, как всегда без предупреждения, к чему я уже привыкла.

Возвращаясь к тому ужасному утру, я могу лишь сказать, что мне… повезло. Почему? Дело в том, что предательство Артура выбило меня из нормального состояния и я едва понимала, что делаю. Помню, хотелось унять нестерпимую боль, выжигавшую душу, и пришло простое решение: надо прекратить это раз и навсегда! Не знаю почему, но о детях я в тот момент не подумала, мне просто хотелось, чтобы ушло сжигавшее сердце чувство, пусть даже вместе с моей жизнью.

Заливаясь слезами, я достала аптечку и высыпала на стол все хранившиеся в ней таблетки. Ничего особенно серьезного там не нашлось: «Афобазол», «Ново‑Пассит», какие‐то еще препараты, но если принять все разом, то… В этот самый момент на кухне появился еще сонный Алекс. В свои пятнадцать лет сын был высоким, крепким парнем, но в моих глазах – сущий ребенок, тем более что я старалась растить его, как и дочь, которой к тому времени исполнилось семнадцать, в атмосфере тепла, любви, радости, оберегая от негативных сторон жизни. И если с дочерью я была очень близка и часто откровенна, то Алекса в свои проблемы не посвящала никогда.

Увидев разбросанные по столу лекарства, сын с тревогой спросил:

– Мам, что ты делаешь?

– Мне так больно, сынок… – ответила я, рассказав всё как есть.

Не знаю, какой реакции я ждала от своего младшего ребенка, но сын тогда поразил меня спокойствием и мудростью:

– Мама, твоя жизнь в твоих руках. Но подумай, сколько сил ты вложила в то, чтобы вырастить и воспитать нас с Катей! Разве ты не хочешь увидеть нас на выпускном вечере, пожелать нам счастья на наших свадьбах, взять на руки внуков? Неужели ты готова отказаться от всего хорошего, что ждет впереди, только потому, что сегодня случилась одна плохая вещь?

В этот момент меня второй раз будто ошпарило. Как же безумно, дико, нестерпимо стыдно стало мне перед сыном! Как я могла так вести себя, ведь Алекс не должен даже догадываться о моих проблемах!

– Мама, – добавил он, – ты получила нокаут, но можешь подняться, чтобы жить дальше со мной и Катей.

До сих пор каюсь, что ребенок стал свидетелем этой ситуации, но именно он задержал меня на этом свете.

…Вскоре проснулась дочь, я накормила детей завтраком, отправила в школу.

Оставшись одна, почувствовала, что мне необходимо с кем‐то поговорить о случившемся. Приведя себя в порядок, я отправилась к старшей сестре Алевтине. Снова рыдая, я рассказала ей о письме и фото. Как же я нуждалась в обычной человеческой доброте! Но Аля не оправдала моих надежд.

– Так тебе и надо! – выдала сестра.

Я ошарашенно уставилась на нее, не веря своим ушам. Алевтина продолжила свою мысль:

– Знаешь, я ведь всю жизнь завидовала тебе, твоему характеру, терпению. У тебя такой хороший дом, замечательные дети. Но теперь я вижу, что все, чего ты добилась, – пустышка. Твой дом словно пустой спичечный коробок, а сама ты – амеба бесхребетная…

Слова сестры пришли мне на память еще раз немного позже, когда ко мне в гости приехала наша мама. Она съела вкусный обед, получила приличную сумму денег на содержание, а когда спросила меня об Артуре, я не выдержала – разрыдалась и выложила всю правду. Тогда она открыла входную дверь нашей квартиры и указала на старую половую тряпку, валявшуюся за порогом:

– Вот тряпка, о которую надо вытирать ноги, видишь? Ты такая же! Давно надо было бросать своего муженька и разводиться!

Думаю, вам интересно, как повел себя муж, вернувшись из очередной командировки? Как всегда! Он сделал вид, будто ничего и не случилось. Поговорить я все‐таки робко попыталась, но диалога не вышло. Едва услышав мои первые слова об анонимно присланных фотографиях, муж сразу перешел на повышенный тон:

– Я не собираюсь тут перед тобой отчитываться! – раскричался он.

И я замолчала, испугавшись скандала, который мог травмировать детей, ведь Артуру ничего не стоило поднять на меня руку. Со временем я стала убеждать себя, что надо спрятать свое женское самолюбие и жить дальше. Мне не нужен развод, чтобы мои дети стали безотцовщиной, как я в детстве. А моя боль… Она осталась со мной.

 

Глава 1

Гадкий утенок

 

 

Болезненная девочка

 

Мое рождение не стало счастливым событием для семьи, о чем мама рассказывала без всякого опасения задеть мои чувства:

– После того как ты родилась, я три дня к тебе не подходила! Глаза у тебя были зеленые – вылитый отец…

До сих пор не понимаю, почему ее так оттолкнуло мое сходство с папой – все младенцы после рождения больше похожи на отцов. Да и глаза у меня карие. Насколько я поняла, мама смилостивилась только потому, что окружающие стали сплетничать о нашей семье: как же так, родился ребенок, а мать от него отказаться хочет! Что она за женщина, если на такое способна?

Страх, что родители от меня откажутся, сопровождал меня все мое детство, а мама не забывала иногда говорить:

– Будь благодарна, что я тебя в приют не отдала!

Было это в городе Мары, что в Туркменистане, где жила семья моей матери, но отец был родом с Украины, из города Ворошиловграда (ныне Луганск). Я второй ребенок в семье, сестра Алевтина старше меня на год и три месяца. Ее назвали в честь матери отца, которая умерла, когда мой будущий папа был еще ребенком, воспитала его бабушка Таисия.