Обещанная Клятва

Мира продолжала стоять с закрытыми глазами, прижимая ладони к лицу, и ощущая, как воздуха становится все меньше.

– Вы не отвечали. Я же говорила, что позвоню вам ближе к вечеру, – напоминала она.

– Я бы перезвонил позже.

– Простите…

– Похоже, у вас большие проблемы, – прошептал он.

Затем аккуратно убрал ее правую руку от лица. Мира жмурила глаза, позволяя ему проделать это и со второй рукой. Возникло ощущение, словно она стоит перед ним совершенно голая. Кажется, что температура тела повысилась, и пол под ногами горит. А спустя несколько минут, которые ей показались долгими, он слышно вздохнул и, сдерживая желание коснуться ее губ, тихо сказал:

– Вам лучше подождать меня на улице, пока я…

– Отличная идея, – быстро проговаривает Мира и пулей вылетает из раздевалки в зал.

А оказавшись на улице, начинает тяжело дышать, приводя дыхание и мысли в порядок. Вот, дура! Что он о ней подумает? Зачем пришла?

Когда Оскар появился в дверях, Мирослава стояла у его машины, нервно кусала губы и сжимала кулаки. Мужчина прошел к багажнику, открыл его и закинул туда небольшую спортивную сумку. Он казался спокойным на вид и, к удивлению Миры, за все время, что они ехали, не произнес ни слова на счет ее внезапного появления в раздевалке. Девушка заметила ссадину на его правом виске и маленькую ранку на нижней губе.

– Я приготовила документы. Можете прочитать их, внести правки и подписать. Ну, конечно, если вы все еще хотите работать на меня. Я пойму, если откажетесь и… – тихо говорит она, куда‑то в сторону, надеясь, что он все же подпишет.

– Прежде чем я подпишу эти документы, расскажите мне правду.

– Какую?

– О ваших сложных отношениях с Давидом Багировым, – произнес он прямо.

– Это личное, – заметила она ему.

– Личное, – пренебрежительно повторил он и уставился перед собой.

– Я считаю, что для этого должны быть основания. Вы сказали, что не хотите быть другом. А как я могу доверить «личное» человеку, которого толком не знаю. Если я расскажу причину нашей вражды с Давидом, то и вам придется открыться мне. У меня тоже есть много вопросов, которые я уже давно хочу задать. Согласны подписать такое взаимное соглашение?

– Ваша заклятая вражда с Давидом и его жажда навредить вам – это основание и, следовательно, причина моего желания знать правду. Думаю, я уже давно стал частью вашего «личного».

Последнее Мира не могла отрицать. Если бы только он знал…

– Что вы делали на кладбище? – задала она вопрос, резко сменив тему.

– Где?

– Недавно вы были на кладбище и наблюдали за похоронами одного человека. Вы были знакомы с ним?

– Не думаю, – он пожал плечами и нахмурил лоб.

– А мне показалось, что знали…

– Вам показалось. Я просто прогуливался мимо, – ответил он спокойно, но затем спросил: – А кем он был для вас?

– Другом моего отца. Хорошим другом.

Прозвучало ровно, но при этом Мира ожидала какого‑то волнения и тревоги с его стороны. Быть может, возникновение небольшой трещинки в этом «бронестекле», сквозь которую просочилось бы его доверие к ней. Но вместо этого, больше волновалась она сама.

– Он был и вашим другом?

– Увы, нет. Вернее, я хотела бы, но… не успела, – выдыхает Мира.

Когда машина остановилась возле дома Миры, она вытащила из сумки папку с документами и протянула Оскару.

– Дайте знать, когда прочтете.

Тот положил папку на заднее виденье. Затем Мира вышла из машины и неспешно зашагала к дверям. И только когда она скрылась в подъезде, Оскар уехал.

Были моменты, когда ей хотелось признаться ему во всем. Каждую минуту «до» и сейчас, когда не находит себе места, расхаживая из комнаты в комнату, держа в руке телефон. Его номер светится на дисплее. Одно нажатие на кнопку вызова и несколько слов о его отце – все будет кончено. Либо, наоборот, все только начнется.

 

Мира не могла уснуть и пару раз поднималась, чтобы выпить снотворное. Таблетки подействовали лишь утром, когда прозвенел будильник. Встав перед зеркалом, посмотрела на свое уставшее, бледное лицо. Вздохнула. Так она еще никогда не выглядела.

Девушка думала над предупреждением Дамира о том, что Степан боялся за безопасность сына, поэтому отдалил семью от себя. Имелось ли в этом какое‑то особое значение? И если да, то есть ли смысл приближать его к себе, зная, что Давид обязательно заинтересуется его жизнью. Он всегда узнает обо всех ее знакомых, даже если она ничего о них не говорит.

Звонить Оскару Мира не стала. Не спеша умылась, оделась и через полчаса вышла из дома. И к сильному ее удивлению, у подъезда уже ожидал Оскар. Ничего не оставалось, как принять этот вызов.

– Выглядите так, будто не спали всю ночь, – заметил мужчина, когда та села в машину.

– Так и есть, – зевнула она. – Почему вы здесь? Я не просила заезжать за мной сегодня.

– Это моя личная инициатива.

– Надо же, – выдохнула она. – Я еще не завтракала. Может, заедем в кафе?

Мира не могла сообразить, что заказать из представленных блюд в меню. Голова казалась тяжелой, и глаза слипались. Еще чуть‑чуть, и она уснет прямо здесь.

– Двойной американо, пожалуйста, – вяло выдавила девушка официанту.

– И мне, – произнес Оскар.

Когда официант ушел, Мира решила ответить на вопрос, который Оскар задавал еще вчера.

– Все началось семь лет назад…

Оскар смотрит Мире в глаза и не произносит ни слова.

– Мой отец погиб в пожаре, который случился по вине домработницы. Так мне сказали. Но я не поверила. Для меня это было сильным шоком. Я долго не могла прийти в себя, а затем узнала, что владею контрольным пакетом акций, и на мне висит большая ответственность за компанию. Другая часть акций находится у Давида. Это не слишком его обрадовало. Однажды он положил передо мной документ и попросил добровольно отказаться от прав, передав ему правление. Я не дала согласие. И не дам. С тех пор он не перестает думать о том, как бы отобрать у меня все.

– Почему вы его не уберете из компании? Вы же имеете на это право.