Облачные Люди

– Я, конечно, постараюсь не подвести, – сказала Ирина, – но, возможно, понадобится… силовая поддержка. А какой из тебя боец? – Она кивнула, намекая на моё плечо.

– Нормально, – ответил я, – стрелять не мешает.

Ирина вздохнула.

– Тебе надо как‑то подготовиться? – спросил я, – ну, там… заклятия, амулеты? Чего там ещё есть в вашем ремесле?

Она улыбнулась.

– Я могу и вообще без всего обходиться, – сказала она, – чаще всего эти штуки – просто способ поймать нужный настрой. Они не имеют непосредственного влияния на действие. Самое главное – это личность пограничника. Особые эмоции. Ощущения. Это невозможно описать… слушай, а давай хоть за водичкой до продуктового прогуляемся? А то что сидим тут, как два тополя.

Я посмотрел на ломбард. Да, до десяти вечера хозяин, который сам предпочитал контролировать все дела, вряд ли освободится.

– Давай, конечно. Почему нет?

Мы прошли пару кварталов до сетевого магазина. Выбор воды тут был небольшой. Присутствовали даже знакомые мне марки – вроде «Кубай» или «Архыз»; были и незнакомые – какие‑то «Бонаквы».

Ирина взяла какую‑то самую дешёвую и хотела было пойти на кассу. Я же выбрал одну из знакомых марок, две бутылки, и опередил её.

– Я угощаю, – сказал я, – в конце концов, я обещал полное содержание, так?

Ирина улыбнулась и пошла относить бутыль на полку. И тут её окликнул как‑то полный мужик, который держал в пальцах‑сосисках стейк в вакуумной упаковке.

– О, Иришка! Какие люди!

Его улыбка мне совсем не понравилась. Она, скорее, больше походила на оскал.

Ирина вздрогнула. Я заметил, как она побледнела, и как задрожали её ладони.

– Привет‑привет, Виталик… – ответила она, – вот, по продуктам. А чего?

– Так ты ж вроде у этих, своих, в деревне поселилась. Дом‑то твой продали, так? Хватило хоть, чтобы рассчитаться? А то слышал до сих пор часть пенсии отбирают, так? – Он хихикнул.

Я до сих пор не вмешивался, но уже начинал закипать. Мне совершенно не нравилось происходящее.

– Когда ты откинуться‑то успела? – Продолжал вещать толстый тип; он говорил нарочито громко, чтобы все окружающие слышали.

Я сжал челюсти и хотел двинуться вперёд, но Ирина, мельком взглянув на меня, с мольбой во взгляде едва заметно покачало головой.

– Мужчина, у вас всё? – Кассир обращалась ко мне; подошла очередь.

– Что? – переспросил я, переключая внимание.

– Это ваше? – Кассир указала на воду.

– А, да, – кивнул я, – это всё.

– Картой опаливаете?

– Нет, наличные.

Я рассчитался, взял воду и пошёл к выходу, продолжая, однако, незаметно наблюдать за Ириной и её знакомым.

Она сказала что‑то тихо ему сказала, от чего бритый затылок этого жирного борова побагровел. И тут же быстрым шагом направилась к выходу.

Ирина пролетела мимо меня. Я последовал за ней не сразу. Для начала убедился, что толстый тип со своим стейком встал на кассу и не собирается следовать за ней.

– Захочешь выговорится – мои уши всегда в твоём распоряжении, – сказал я, когда догнал Ирину.

Та фыркнула в ответ.

– Да ну. Ещё своими проблемами грузить… будто бы у нас сейчас других не хватает. Это всё прошлые дела. И они не имеют никакого значения.

Я снова отметил про себя это «мы».

– Как скажешь… – ответил я и добавил после небольшой паузы: – хотя странно, что человек с твоими… хм… возможностями позволяет так с собой обходиться!

Ирина остановилась. Пристально посмотрела мне в глаза, будто пытаясь прочитать мысли.

– Возможности – это обязанности, а не права, – сказала она, вздохнув, – я видела слишком много наших, которые считали наоборот… поверь, это очень печально. Очень. И… не стоит оно того. Вообще не стоит.

– Ну я же не говорю о беспределе. Я говорю о справедливости.

– А где граница, Серёж? Ты её знаешь? Или я? Сомневаюсь…

– Ты же понимаешь, что тебе предстоит сейчас сделать, да? – Спросил я, – в чём разница?

– Разница в том, Серёж, что сейчас я буду спасать жизнь, – ответила Ирина, – а не вершить собственное правосудие.

– Не хочешь говорить, что он натворил с тобой? – Я всё‑таки решился задать прямой вопрос.

Ирина не сразу ответила. Посмотрела себе под ноги, снова пошла вперёд, в задумчивости.

– Да, по большому счёту, я сама виновата, – наконец, сказала она.

– Работали вместе? – догадался я.

– Ага, – кивнула Ирина, – я главбухом была. В больнице. Много лет. А потом, знаешь, эти реформы, сокращения, укрупнения… нашему директору обещали тёплое место в области. А остальные – выживай как хочешь. Вот я и написала письмо, на самый верх, по этой ситуации. Комиссия приезжала. Его докладную записку разбирали. В общем, надавали по шапке… но у него связи в области хорошие. Сокращение временно отменили. А меня вывели за штат… так и продолжалось где‑то полгода. А потом он ко мне подкатил, вроде как, всё что ни делается, к лучшему, и давай возвращайся. Я и поверила, дура. А ещё через полгода он попросил об одном одолжении… а мне знаешь, как достало сидеть без дела? Вот я и пошла на сделку с совестью. Ради отношений да тёплого местечка… решила, что хватит подвигов в моей жизни.

– Подстава? – спросил я.

– Ага, – Ирина кивнула, – по классике. С фиксацией. И то – меня не сразу взяли. Я с дуру ещё бегать взялась. По родственникам отсиживалась… уже тогда поняла как‑то, что в жизни не всё так просто, как мне думалось. Дожила до седых волос – а всё считала, что родственные связи да друзья что‑то сами по себе значат, без денег да одолжений. Когда у меня всё было – все вокруг ходили, ну, сам понимаешь, теплота, любовь и понимание. А попала в такое положение – и вот… разве что ноги не вытирали… впрочем, я сказала уже – сама виновата. Ведь чуяла неладное. Но не хотела себе верить.

Помолчали. Уже возле машины я спросил:

– Ирин, дети есть?

– Сын, – ответила она, – вахтами работают. Ему мои проблемы тоже, – она махнула рукой.

– Муж ушёл или умер?

– И то и другое, – она горько усмехнулась, – сначала ушёл, а потом и умер.