Ольга. Снег и розы

Утро было пасмурное, кое‑как втолкнувшись в набитый народом автобус, Ольга к 9–00 подошла к главному корпусу института. Возле крыльца стояла серая «Волга» Бориса, за рулем сидел он сам. Лицо было осунувшееся, серое, под глазами круги, он как будто постарел за одну ночь. Даже седина, которая раньше была незаметна, теперь бросалась в глаза. Увидев Ольгу, он вышел из машины и, опершись на дверцу, молча, стоял и смотрел на нее. Ольга тоже остановилась. Мимо шли студенты, во все глаза, пялившиеся, на эту красивую пару.

– Оля, я очень виноват перед тобой, позавчера я не должен был оставлять тебя одну. В такой день для нас обоих… – он путался в словах, выглядел растерянным и несчастным. Таким Ольга его никогда не видела. Он выглядел несчастным, провинившимся, влюбленным. Ни одна женщина не простит себе, что довела мужчину до такого состояния. Он подошел, нежно обнял ее и прижал к груди. Ольга вдруг заплакала. Слезы смешивались с тушью, глаза слипались, а она от слез перешла к рыданиям. Борис нежно гладил ее по спине, прижав к себе, что‑то нашептывал. Ольга не понимала ни одного слова. Наконец, их взгляды встретились:

– Не покидай, не уходи от меня Оля. Я тебя… ты… ты мне… нужна, – шептал Борис,

– Ты меня любишь? – В который уже раз, спросила Ольга, – всхлипывая и размазывая кулаками, коктейль из слез, теней и туши по лицу.

– Оля я никому никогда не говорил таких слов и тебе сейчас сказать их я почему‑то не могу, хотя мне очень, очень хочется это сделать. Может, я скажу это позже, в другой ситуации? Что это у тебя такое в сумке? Тебе, наверное, тяжело? – Борис взял у нее из рук пакет, там звякнули бутылки. Заглянув в пакет, он удивленно посмотрел на Ольгу.

– Какое у нас сегодня торжество?

– День рождения у меня, – тихо прошептала Ольга.

– Оленька, почему я не знал? Боже, да я подлец в двойне, – сокрушался Борис. – Где ты отмечаешь? Ну, в институте с группой, понятно, а вечером? Может, пойдем в ресторан?

– Борис, благодаря тебе, для меня ресторан стал такой обыденностью, что День рождения я предпочитаю отмечать дома с мамой и подругами, – ответила Ольга уже спокойно.

– Ты меня не приглашаешь? – Он с надеждой смотрел на нее.

– Приглашаю.

– До вечера Оленька. – Он сел в машину, и неуклюже развернувшись, уехал. Ольга пошла в корпус, на первую ленту она опоздала, поэтому присев на лавочку возле аудитории достала зеркальце и стала приводить себя в порядок.

На торжество вечером Борис приехал вместе с Борисом Могилевским. Ольге вручили платье, золотые часики и букет из 20‑ти роз. Вечер удался на славу. Оба Бориса были в ударе. Они очаровали и маму и подруг. Из машины только успевали подносить шампанское, коробки которого охлаждались в багажнике. Зажгли свечи. Ольга играла на фортепиано и пела романсы, народные песни и блатные песенки, которые больше всех других имели успех. Вечер закончился, мама ушла к подруге. Маргарита тоже заторопилась домой и уехала с Борисами. Сонька осталась помочь убрать посуду. Когда они остались вдвоем она сказала:

– Ольга, у меня не хватает слов. Чудесный вечер, замечательный вкусный стол, обалденно красивые, воспитанные мужчины, розы, шампанское, шикарные подарки, это наверное, и есть счастье? Ты мать поймала свою синюю птицу, держи ее теперь. Ты не представляешь, как тебе повезло. Любая женщина за такой вечер не пожалела бы ничего, а у тебя кстати, вид несколько кислый. Я тебе по хорошему завидую, не бойся, я знаю как ты завистников опасаешься.

Ольга слушала трескотню подруги и думала, что жизнь напоминает, тот многослойный праздничный торт, который они пекли с мамой вчера. Гости восхищались его вкусом и красиво уложенным кремом, но никто из них не знал, сколько они намучились с коржами, которые, то не хотели отставать от протвеня, и их приходилось отскребать, то крошились в руках, и их приходилось складывать из кусков. Крем никак не хотел взбиваться, а потом стекал по краям и не держал форму. Сколько сил и всяких премудростей пришлось им с мамой приложить, чтобы создать это чудо с кремом. Вот так и в жизни, окружающие, как правило, видят только «торт», подробности и отрицательные моменты процесса знают, лишь его непосредственные участники.

 

Глава 10. Май.1981г. Белоярск

 

Следующая встреча с Борисом состоялась у него в квартире через неделю. Когда из постели они перебрались на кухню, открыв их любимое шампанское, разговор из ничего не значащих фраз, по инициативе Бориса перешел на карты и принял неожиданный оборот. Борис был откровенен и предложил Ольге участвовать в игре, которую он организует в ближайшие дни. Играть будет Виктор, последнее время он допускал «ляпсусы» и ему нужен помощник, которым станет Ольга. Для этого нужно ее присутствие и система условных знаков, с помощью которых она будет подсказывать Виктору какие у противника карты. Система такая уже существует, нужно разработать ее варианты «под себя». Самые невинные движения, например: почесывание уха или носа, накручивание волоса и т.д., будут означать определенную карту.

Ольга слушала все это, понимая и не понимая ничего. Она внутренне была готова к чему‑то подобному и ее позиция «будь что будет» привела ее к тому, что она согласилась сделать все, что скажет Борис.

Через несколько дней Борис заехал за ней. Сказав матери, что сегодня задержится, она вышла и села в машину, где уже сидели Борис Могилевский и Виктор. До этого они уже встречались вчетвером, устроив генеральную репетицию. Ольга безошибочно выучила жесты, с ее то памятью, это были такие пустяки. Вся проблема была в клиенте, чтобы он согласился играть колодой с рубашкой в клеточку, если он предпочтет другой орнамент, Ольга не сможет быть суфлером.

Противником Виктора на этот раз будет некий «Фрол», это его кличка и никто не знает его настоящего имени. Он прекрасный игрок, предпочитает «дурака», но играет крайне редко. Долго выбирает противника, и согласившись на игру, почти всегда снимает банк. Борис и раньше через посредников предлагал ему встретиться за карточным столом с Виктором, но Фрол упорно отказывался, видимо чувствуя, что тот силен. А недавно он сам вышел на Бориса. Причина столь резкой смены настроения была понятна всем: он разнюхал, что Виктор совсем не тот, что был ранее, но все равно Фрол осторожничал и когда оговаривали сумму, которую поставят на игру, настаивал на 50 тысячах рублей с каждой стороны. Для такого фрукта это были семечки, Борис хотел ставить по 100 тысяч, но Фрол все‑таки настоял на своем. Итак, сегодня Борис станет на 50 тысяч рублей богаче или беднее, (сумасшедшие деньги в то время для простого советского человека, четырехкомнатная кооперативная квартира в новом доме стоила 12000 рублей)

Они приехали на окраину города, посигналили возле облезшей «хрущевки», и из подъезда, через 5 минут выкатился мужичонка лет пятидесяти одетый в телогрейку, валенки с галошами и ободранную кроличью шапку‑ушанку. Он сел в такой же ободранный как шапка «Запорожец» с ручным управлением, за рулем которого сидел мужчина неприметной внешности и неопределенного возраста. «Запорожец» с трудом завелся и с грохотом поехал. «Волга» Бориса поехала за ним, а Ольга с удивлением смотрела на своих спутников, они были невозмутимы. Да, не таким она представляла самого богатого человека города.