«Он» всегда дома. История домового

К счастью для «него» купленный молодой петушок оказался совсем юным, только что оторванным от родительского курятника и так же начавший самостоятельную жизнь. А «он» в ответ, учитывая неприятный первый опыт, взял того под свою опеку, проводя много времени с новой птицей, опекая и воспитывая его, что называется «под себя». Петух, по неопытности своей, принял всю заботу о нем и стал слушаться хранителя во всем, становясь ему не только подчиненным, но еще и другом, от чего радовался каждому «его» появлению, заранее зная, что получит от «него» угощение в виде пары вкуснейших земляных червяков.

В свою очередь «он» заметил, что его подопечного постоянно притесняют и обижают бывалые курицы, не давая тому прохода, отгоняя его от поилки, от кадушки с едой и гоняя по загону, вынуждая несчастного петуха прятаться от них, забиваясь куда‑либо, где он мог стать недосягаемым для обидчиц. В ответ «ему» пришлось вмешаться в ситуацию, поставив на место взорвавшуюся до крайней степени неуважения домашнюю птицу, поднявшую бунт против молодого владельца куриного гарема. Порядок был быстро восстановлен теми методами, которыми владеют только «они», подчиняя себе все и всех, кто попадает под «их» персональную опеку. А в скорее и сам петух подрос, начал петь свою песню и нести свою службу самым должным образом, как и было положено ему его природой.

Постепенно и все остальные новички строящегося и развивающегося хозяйства были подчинены «ему», как хранителю. Слушались его во всем, поддавались его заботам и контролю и воспринимали его именно так, как и было положено, зная наперед, что «он» и предназначен для заботы обо всем и обо всех.

Молодой хозяин нового дома, после отделения и начала самостоятельной жизни, оставил родительское жилье, привел в дом молодую хозяйку – свою жену, с которой сыграл довольно пышную, по деревенским меркам, свадьбу. Та, в свою очередь, оказалась под стать супругу. Такая же шустрая, трудолюбивая, с заботой выполнявшая все то, что от нее, как от хозяйки, требовалось.

Оказавшись, волею судьбы возле такой семьи, «он», как и отец его, словно по наследству перенял вполне себе спокойную жизнь, где все шло ровно, и не было большой необходимости вмешиваться в происходящее по каждому поводу. Но потом стали появляться дети. Родился первенец Василий, прибавивший своим появлением забот, как и всем членам, тогда еще не многочисленной крестьянской семье, так и «ему», что по природе своей должен быть приглядывать за малышом и за его матерью своим особым, не человеческим чутьем, чтобы иметь возможность заранее избегать любых неприятностей. И «он» это исправно делал. Веселил малыша, когда тот капризничал или отлучалась из дому мать. Помогал ему заснуть, если у молодой хозяйки не было возможности убаюкать ребенка. Проверял, не заболел ли он и давал знать его матери, что пора менять мокрые пеленки.

Василий рос без забот, крепким и здоровым мальчиком, радуя родителей, помогая им во всем и становясь постепенно их будущей опорой, старательно перенимая все навыки труда и ведения крестьянского хозяйства. Со временем у него стали появляться братья, наполнявшие своим присутствием радостью, детским смехом и новыми заботами дом молодой крестьянской семьи. Общими усилиями, «его» и хозяев, мальчишки тоже не доставляли хлопот капризами, болезнями. Росли они здоровыми, вполне себе крепкими, под стать брату и отцу, впитывая в себя основы сельской жизни.

Когда старший рубил дрова или уходил пасти коров, что делалось в их деревне по очереди каждым домом, второй брат повсюду следовал за отцом, быстро приучая себя быть ему помощником в делах. Третий брат, почти самый юный в семье, едва учился ходить, но при этом уже старательно помогал матери, то, подавая ей полено на растопку печи, то, стараясь зачерпнуть кружкой воды из ведра, чтобы дать ей. Самый маленький сынок, еще крошечный, только начал жить, появившись на свет, а потому еще лежал в своей, подвешенной за крюк в потолке, колыбельке, где, как правило, тихо спал, подрастая на радость родителям.

Тот, что был самым маленьким и несмышленым, автоматически становился для «него» объектом повышенного внимания, особой опеки и настоящей любви в том ее проявлении, что мог дать ребенку только такой, как «он». Находясь в доме, когда у «него» не было особых дел, он пристально наблюдал за малышом из своего укрытия и появлялся прямо возле него сразу, как только мать выходила куда‑либо за дверь. «Он» мурлыкал малышу колыбельные, убаюкивал его и что‑то по своему пришептывая, отгонял хвори, сглазы и наговоры. Когда мальчик начал подрастать, «он» стал играть с ним, веселя и потешая ребенка. Старался при этом «он» так, что едва не вызвал подозрение в своем присутствии в доме его хозяйки.

Мать семейства – женщина молодая, набожная, трудолюбивая, давно имела основания предполагать о существовании в ее жилище некого постояльца, который никогда и никому не показывается на глаза, ничего не требует и не просит, ни в каком проявлении не выдает себя, но при этом все время выполняет функцию добровольного помощника и хранителя, тщательно оберегающего дом и семью. Только этот кто‑то вел себя так, что ни разу не дал повода ей усомниться в своих добрых намерениях. Как будто всей своей сущностью, своей природой, он был предназначен этому дому и этой семье.

Подозревая это, молодая женщина отнеслась к «его» присутствию в доме вполне сдержанно, лишь по привычке трижды перекрестилась перед образами. Она заметила, что от «него» ей только польза. Ничего не пропадает, все всегда под рукой. Что теряется, то быстро находится. А нужные предметы и вещи, как бы сами собой оказываются в нужном месте. Никогда не болеет ничем скотина и домашняя птица. Мыши не особо заметно грызут ее запасы. У мужа в поле дела спорятся и идут куда лучше, чем у кого‑либо в деревне. А главное – дети ее растут крепкими и никогда не болеют.

Сделав такие выводы и, помня с детства рассказы стариков о «них», она стала «его» незаметно задабривать. То хвалила вслух, когда была в доме одна, чтобы ее никто не слышал. То, как бы невзначай, оставляла на видных места, а потом и в укромных уголочках, крохотные сладости или просто кусочки еды. А потом сама примечала, что их там нет, прекрасно видя, что отсутствие мышиных следов говорит именно о «его» присутствии. Так с хозяйкой дома у «него» сложились негласные отношения и полное взаимопонимание, основанное на общих заботах. «Он» понимал, что о нем она догадывается, но, как всегда это было, по природе своей, «он» таки не выдавал себя, а тихо и спокойно делал свое дело на благо живущего в «его» доме человека.

Однако, случались и небольшие казусы и происшествия, в том числе и по «его» вине, когда по молодости и неопытности он упускал что‑то, а потом исправлял, благо, что замечал вовремя случившееся.

Так, едва по недогляду «его», чуть не вывалился из колыбельки подросший Василий, с которым «он» перед этим активно играл. Мальчика «он» успел, в итоге, подхватить на руки или на лапы, когда тот едва не коснулся телом и головой пола при падении. В другой раз, уже второй сын хозяев – маленький Сергей, учась ходить, смог самостоятельно дойти до оставленного матерью ведра с водой и заигравшись, опрокинулся в него всем телом, от чего голова его и плечи оказались погруженными в воду, а ноги оставались вверху. Подоспев во время «он» спас ребенка, не дав ему даже нахлебаться воды. В туже секунду в дом вошла мать, которая так и не поняла случившегося, отметив только, что малыш ее всего‑то наплескался в воде, от того и весь мокрый.