Ошибка профессора
– Пока не знаю. Но так просто вы не отделаетесь, профессор. После того, что вы заставили меня пережить эти три года, я просто не могу поступить иначе… – не знаю, как так вышло, но память огромным снежным комом пригвоздила меня к полу воспоминаниями о пережитом. В ярких деталях, словно наяву, я видела все издевательства, унижения и насмешки. Непрошенные слезы встали перед глазами комом. Бессмысленно пытаясь сглотнуть ком в горле, я тихо шепнула: – У вас скрытый талант доводить меня до суицидальных мыслей. Так вот, впредь скрывайте его тщательней.
Шлефов молчал. Даже сквозь непрошенную пелену слез я видела новую эмоцию на его лице: растерянность. Он буквально потерялся, не зная, куда себя деть.
Не давая ему очередную возможность втоптать меня в грязь, я быстро покинула кабинет.
В тот день мы ни о чем так и не договорились.
****
– Диана, – ладонь Саши аккуратно упала на мое колено. Я поймала на себе ее встревоженный взгляд, – может, ты все же поделишься с нами?
– Чем именно? – пытаясь казаться расслабленной, я слишком импульсивно пожала плечами. – У меня ведь все отлично!
– Ага, – Рита с подозрительным прищуром изучала мои бегающие из стороны в сторону глаза. – Мы все видим, подруга. Колись уже.
С каждым днем все тяжелее становилось скрывать тайну Шлефова от подруг. Которым, к слову, я раньше все рассказывала. Сейчас же казалось, словно телефон с пресловутым дик‑пиком прожигал мне карман… Хранить настолько большой секрет для меня оказалось в новинку. Словно кто‑то привязал огромный камень к шее! Попробуй удержи. Да еще и сама не утони…
– Хватит уже! Все правда нормально, – деланно психанув, я отложила конспект по международному праву на деревянную скамью и приступила к агрессивному вгрызанию в зеленое яблоко. На нем я отыгралась по полной!
Девочки, устроившиеся прямо передо мной на все еще теплом газоне внутреннего дворика, в который раз переглянулись. Я вздрогнула. Казалось, они вот‑вот откуда‑то обо всем догадаются! Проникнут в мысли и увидят то самое интимное фото…
– Я ведь говорила, – деловита заявила Рита Саше, – у нее просто появился мужчина!
– Что?! – я опешила от такой догадки и почти уронила целое яблоко. То покатилось прямо к центральным воротам. – Откуда такие выводы, Штирлиц?
– Похоже на то… Но зачем скрывать… Мы ведь не Настенька Петрова и осуждать не станем! – Саша задумчиво принялась грызть ногти, а после с ужасом перевела взгляд на меня. – Он что, старый? И, еще хуже, женат?
Сглотнув тяжелый ком, я положила руку на колотящееся сердце. Лишь немного придя в себя, я постаралась их убедить:
– Нет. Это все бред сивой кобылы. Как вообще мои лучшие подруги могли ТАКОЕ обо мне подумать?
Они мне не поверили. Я видела это по глазам и косой улыбочке. И когда я, оскорбленная до глубины души, уже готова была с пеной у рта доказывать свою правоту, позади послышался обманчиво спокойный хриплый бас:
– Кажется, это вы яблоко обронили, Василькова. Что, руки уже не держат? Или это первые признаки Альцгеймера?
– Код красный! – одними губами прошептала побелевшая Саша. Рита же просто сверлила профессора за мной пронзительным взглядом. – Повторяю, это не учебная тревога! Код красный! Красный!
Бежать было поздно, да и куда? Мы посреди огромной площадки, предназначенной для отдыха студентов. Нехотя обернувшись, я увидела направляющегося к нам Шлефова, держащего в руке откусанное мною яблоко. С коварной улыбкой он смотрел только на меня. Не моргая. Аж жуть брала.
– Мне оно больше не нужно. Дарю, – за неестественной улыбкой я пыталась спрятать презрение и злость. Выходило плохо. Мужчина фыркнул и кратко закатил глаза.
«Как я тебя ненавижу!», – без слов шептал профессор.
«Взаимно!», – отвечала ему я.
– Ректор Игнатьев просил обсудить с вами тему грядущей научной работы, – холодно заявил он, обведя нас с девочками полным призрения взглядом, словно оценивал падших глупых проституток на паперти. Я бы обиделась, но профессор так на всех смотрел – свысока и презрительно. – Жду после учебы в «Глобусе». Пройдемся по деталям.
Не давая мне возможности возразить, Шлефов быстро развернулся и потопал обратно в здание университета.
– Он что, – Саша опешила, – будет твоим куратором? Жесть, не повезло… Бедная моя!
Я тяжело задышала. Казалось, почва ушла из‑под ног, а мир стал плоским.
– Странно все это… Зачем зовет тебя в забегаловку у вуза, а не в свой кабинет? – Рита задумчиво уставилась вслед преподу. – Как‑то Шлефов изменился за последние дни… Только я заметила? Что‑то с ним не то…
– Ничего странного! При свидетелях он побоится меня прибить. Посадят. А в «Глобусе» студентов полно, придется сдерживать внутреннего монстра, – ляпнула я, а потом собрала волю в кулак и бросилась за мужчиной. – Стойте, профессор Шлефов!
Он как раз выбрасывал огрызок яблока в урну. Да еще с таким видом, словно это чужой использованный презерватив. Скривился, поморщился, руку антисептиком протер… Разве что не перекрестился!
– Что тебе, Василькова? Хочешь доесть? Поздно. Хотя, это же ты… – он облил меня новой порцией пренебрежения и закатил глаза. – Можешь достать. Приятного аппетита!
Я тяжело задышала, пытаясь мысленно успокоиться. Шлефов, конечно, был еще тем козлом, но… Нет! Он был просто козлом. Точка. Никакого продолжения.
– Вы – мой новый куратор по научной работе? – говорила я спокойно, пока внутри все переворачивалось. Пару пар в неделю с этим человеком давались с трудом. Выносить его чаще? Жизнь к такому не готовила…
Он видел, что внутри я умираю. Упивался страхом студентки. Улыбался, не скрывая радостные искры в глазах. Долго держал паузу… Меня чуть не вывернуло от тошноты и головокружения, когда Шлефов наконец сжалился и ответил:
– Только через мой труп! Окстись! Просто хочу с тобой обсудить… Эм… Сложившуюся ситуацию.
Облегченно выдохнув, я смогла вернуться к сарказму:
– Вы имеете в виду ваш голый половой?..
Резко достав из кармана жвачку, он на удивление быстро и ловко закинул мне её в рот. Я чуть не подавилась! Но Шлефову было плевать… В панике обернувшись по сторонам, мужчина торопливо убедился, что нас никто не слышал. Только после этого расслабился. Даже мои подруги оживленно о чем‑то болтали и совершенно за нами не следили.
– В общем, – снова заговорил он, – у меня для тебя выгодное тебе предложение. Жду в восемь в «Глобусе». Все поняла, Василькова? Или тебе по буквам повторить? Ты же у нас подтормаживаешь…
И тут я поняла кое‑что удивительно: несмотря на все грубости и сарказм, профессор Шлефов шел у меня на поводу и был готов выполнить любое условие, лишь бы о его конфузе никто не узнал. Я была так счастлива, что не сдержала коварной улыбки. Моя взяла.
– Не забывай, – сверкая праведным гневом, процедил он по слогам, – лебедь свинье не товарищ! Все будет по‑моему!
