Осколки юности

Остаток дня прошел довольно скучно. Мы полдня делали уроки, потом хлопотали по дому. Вымыть посуду, пропылесосить полы, покормить курей.

После того как мы переделали все домашние дела, то отчего‑то устали. Хотелось в душ, а потом бесцельно валяться в кровати. Конечно же, я на правах гостьи могла бы ничем не помогать своей подруге, но ее семья для меня стала вторым домом, и хотелось хоть как‑то их отблагодарить.

Ближе к вечеру приехали родители Насти. Тоже ничего интересного. Ездили к маме дяди Жени. Она осталась инвалидом после войны и полноценно вести хозяйство не могла. Выглядели они оба довольно уставшими, им было совсем не до нас, а нам не до них.

После ужина мы тут же легли спать. Нас одновременно сморило глубоким, крепким сном.

Утром в 6:00 все дружно стали собираться за столом на кухне. Дядя Женя внимательно читал газету, Настя пошла кормить скотину, а тетя Надя, как заботливая мать семейства, носилась по кухне с целью приготовить завтрак. Через непродолжительное время на столе стояли бутерброды с сыром, яичница, состоявшая из пяти яиц, стояла посередине стола на старой чугунной сковороде. Яркие лучики солнца пробивались сквозь окно. На свету был отчетливо виден пар, который исходил от той самой глазуньи. А чуть позже тетя Надя налила нам всем горячий чай.

Я была очень голодна, но ела аккуратно, чего не скажешь о Насте. Она бегом забежала на кухню, где сперва помыла руки, а потом зачем‑то направилась к холодильнику.

– Настен, что тебе там надо? Вся еда на столе. Там все равно нет ничего вкусного! Или ты щей с утра захотела? – с усмешкой спросила мама Насти.

– Не‑е, – коротко бросила подруга и водрузила на стол банку огурцов.

– Дочь, ты че, с ума сошла?! Кто ж по утрам огурцы ест соленые?

– Да, пап! Хочу огурцов с яичницей, всего‑то!

– Мадам, а вы случайно не беременны? – поинтересовалась с плохо скрываемым беспокойством в голосе тетя Надя.

– Не‑а! – раздраженно крикнула Настя.

– Ну нет, так нет, че орать‑то? – невозмутимо подметил дядя Женя.

А вот мне, в отличие от родителей подруги, уж очень не пришелся по душе ее завтрак. Соленые огурцы, еще и с утра. Я знала свою подругу как облупленную, поэтому могла с уверенностью сказать, что к соленьям она была, мягко говоря, равнодушна. Так что в тот момент, когда мы шли к школе, я пыталась выведать у подруги, как у нее обстоят дела с беременностью. Она отвечала мне односложно и с большой неохотой.

– Короче, я так понимаю, что в больницу ты не торопишься?! – не выдержала я.

– Блин, я в пятницу иду в нашу местную больницу!

– В нашу?! Это еще зачем?! С ума сошла? Про тебя потом вся наша деревня будет знать.

– Про тебя же с Борзым не знает! Вот и про меня не узнает.

– Ты в пятницу идешь, значит?

– Да.

– Я могу с тобой пойти?

– Нет! Этого делать не нужно! – безапелляционно заявила подруга.

– Почему?! Может быть, тебе помощь понадобится, – недоуменно подметила я.

– Себе помоги! – выкрикнула мне в лицо Настя и ускорила шаг.

А я осталась стоять столбом на проселочной дороге, и так бы и стояла, если бы не мотоцикл, пронесшийся мимо меня. Он‑то и вывел меня из состояния ступора.

Было очень неприятно от ее реакции. Ведь я всего‑то хотела узнать о ее решении. Меня ее поведение слегка задело, и я не стала ее догонять, а до школы добралась в одиночестве.

Зайдя в класс, я обнаружила, что моя подруга сидит на первой парте с Галей. Галя была тихоней, которую наш класс не очень‑то и любил, но ради списывания домашнего задания многие из одноклассников старались эту нелюбовь особо не показывать. Уж не знаю, зачем Настя села к ней, но что‑то подсказывало мне, что тема с прерыванием беременности уж как‑то сильно ее нервирует.

Для меня было странным такое поведение подруги, ведь так у нас повелось, что мы рассказывали друг другу абсолютно все. Я делилась с ней самым сокровенным, и она точно так же не скрывала ничего от меня. Но тут ситуация приобрела другой оборот. Чем же я ее так обидела? Ладно, успокоится – сама подойдет.

Без Насти уроки проходили медленнее и скучнее, но я не переставала слушать учителей и тщательно записывала каждое слово за ними.

Последним уроком была химия, я особо не вникала в материал, так как сдавать этот предмет мне было не нужно. Учитель монотонно объясняла нам очередную тему, а в классе стоял легкий гул от разговоров учеников.

Неожиданно чья‑то рука коснулась моего плеча. Я обернулась. Это был Леха Бэтмен. Такое прозвище он заслужил вовсе не из‑за схожести с героем, а потому что фамилия у него была Батманов.

– Че, Бэтмен?

– Погнали после химии покурить?

– Ну пошли.

Пока я размышляла над тем, у кого какой досуг на переменах и кто с кем курит, не заметила, как быстро пролетела химия и прозвенел звонок.

– Лора, пойдем, – тоном, не терпящим возражений, позвал меня Бэтмен.

Я с легкостью закинула сумку на плечо и семенила рядом с ребятами.

Минуты через две мы оказались в нашей курилке. Здесь нас от посторонних глаз загораживали кустарники, а также тут всегда стоял скверный запах, но мне было откровенно на это плевать.

– Ну че, Лорка, как дела?

– Все хорошо. А у вас как?

– У нас‑то все нормально. Ты лучше расскажи нам про своего первого мужчину, – лицо Леши приняло издевательскую ухмылку, а Сема вообще своего смеха не скрывал.

– Че?

– Ниче! Расскажи нам, как тебя Борзый на природе трахнул! – с нескрываемым восторгом крикнул Сема.

– В‑вы че? Он вообще‑то изнасиловал меня… а вы ржете… так нельзя, – пыталась оправдаться я.

– Ага, конечно! А где заявление, где? Че он на свободе‑то ходит? Да‑а‑а, Лор, не думал я, не гадал, что ты настолько доступная.

– Вот именно! Шлюха! Слушай, давай я тебя трахну по‑быстренькому, а?! У меня как раз лавэха есть, на пачку сигарет точно хватить должно! Или это, себе и бате боярышника возьми! – после сказанного Сема вовсю заливался противным, гогочущим смехом.

Мои глаза вмиг наполнились слезами, и я выпалила:

– Пошли вы знаете куда?!

– Приглашаешь?! – с мерзкой ухмылкой спросил Леша.

Тут Сема не выдержал и присел на корточки, видно, стоя ржать тяжко стало.