Осколки юности

Я побежала прочь от них, попутно вытирая слезы одной рукой, а второй придерживая сумку. Мои глаза среди толпы школьников пытались найти Настю, но ее нигде не было. Наверное, ушла домой.

Я, свесив голову вниз, побрела в сторону дома. Если папа нормальный, то останусь дома, если папа в том же состоянии, что и вчера, то пойду ночевать к бабушке с дедушкой.

Отец снова был в том же состоянии, что и вчера. И к тому же он оставил мне неприятный сюрприз. Кто‑то вчера рассыпал пепельницу, доверху набитую окурками, а всю эту красоту приходится убирать мне. Я очень хотела, чтобы папа проснулся после того, как я уйду, поэтому убиралась максимально быстро и тихо. Посуды было не очень много, но я все же замочила ее в тазу. Может быть, отец помоет после пробуждения.

Закончив небольшую уборку дома, я стала кормить и поить животных. Домой пришлось заходить тихо, чтобы не издать лишнего шума. На завтра надо было взять учебники и тетради по алгебре и геометрии, а также по истории, иностранному языку, русскому и литературе.

Перед уходом я заглянула к папе в комнату. Он спал, свернувшись калачиком. Его лицо совершенно не выдавало признаков долгого употребления спиртного. Папа лежал на подушке, и у него был полуоткрыт рот, он слегка выпятил нижнюю губу. Тут же я вспомнила, как в детстве маленькая лезла к нему на кровать и так засыпала с ним. Моя рука слегка коснулась его коротких русых волос и стала их гладить. Очень хотелось, чтобы папа стал таким, каким он был раньше, добрым, внимательным, заботливым. Мне не нравился папа, который был сейчас. Холодный, неуверенный в себе и, самое главное, любивший спиртное больше, чем меня.

Я легла рядом с ним, прямо как много лет тому назад.

– Папа, папочка‑а‑а‑а, проснись.

Он неохотно открыл сонные глаза:

– Лор, че случилось?

– Не пей больше, пожалуйста, ты мне нужен трезвым.

– Господи, старая песня. Лор, успокойся. Сейчас я опохмелюсь только и больше пить не буду.

– Ну пап! Не надо!

Отец меня игнорировал, встал и молча направился на кухню.

– Па‑а‑ап. Ну не на‑а‑а‑до!

Поняв, что мои мольбы были проигнорированы, мне ничего другого в голову не пришло, кроме как схватить его за запястье.

– Что ты делаешь? Тебе водка дороже меня, что ли?! Пап… – я плакала и пыталась его обнять, он вырывался от меня, а я сжимала его руку еще сильнее.

В конце концов он просто‑напросто с силой толкнул меня, я отшатнулась назад и упала прямо на табуретку.

Мои ребра пронзила боль от удара. Я представила, как это все выглядело со стороны, и просто заорала от отчаяния. Я никому не нужна. Просто никому.

Я кричала, схватившись рукой за место удара.

Меня изнасиловали, подруга бросила, об изнасиловании узнали, и папа, родной человек, даже не смог меня обнять. Он оттолкнул меня от себя, в то время как я тянула к нему свои руки.

– Я тебя ненавижу! Ненавижу! Чтоб ты сдох от своей водки! – орала я не своим голосом.

Он молча подошел и влепил мне звонкую пощечину. Я не выдержала и удалилась с кухни. Поняв, что сегодня дома лучше не появляться, стала собирать вещи. Учебники, тетради, личные принадлежности – все было уложено в сумку.

Хорошо, если бы бабушка с дедом были дома.

Идя по дороге, я старалась держать себя в руках и не плакать. Слишком много дурацких и тягостных событий происходит в последнее время. Что я сделала своей подруге? Что вообще происходит? Кто про износ рассказал?

В этот момент я как‑то очень остро затосковала по маме. Возможно, она бы все поняла.

Я, наверное, пойду на почту и отправлю телеграмму. Но не сегодня, нет. Завтра или послезавтра.

Старый дом с покосившимся крыльцом глядел на меня своими глазами‑окнами. Он все время казался мне каким‑то печальным, а особенно в дождливую погоду.

– Привет, милый домик. Опять грустишь? – полушутя обратилась я к старой постройке.

Моя рука потянулась к ручке‑скобе и потянула ее на себя. А потом еще раз. Все ясно. Дома никого не было. Хорошо, что мне известно, где у них лежит запасной ключ. Он всегда находился в небольшом ящике, который стоял в самом углу крыльца. Пришлось сесть на корточки и открыть маленькую пыльную деревянную коробку. Помимо ключа там лежал коробок спичек и еще какие‑то гайки.

Дверь с негромким щелчком отворилась, и я вошла внутрь дома. Привычная обстановка подействовала на меня умиротворяюще. На веранде стоял старый диван на деревянных ножках, маленькая резная тумбочка, и много соленой рыбы лежало на газетах. Рыба была разных размеров и видов. Безжизненные глаза рыбы от долгой сушки превратились в светло‑желтые шарики, она сама была бледно‑серого цвета и вся сморщенная от сухости и солнечного света. Я взяла одну в руку и поднесла к лицу. Рыба источала приятный запах, и у меня тут же разыгрался аппетит.

Я так и прошла дальше по дому – в одной руке сумка и пакет с вещами, а в другой сушеная рыба.

Уже в прихожей я повесила свои манатки на старую настенную вешалку и проследовала на кухню. На кухне, как и во всем доме, было тихо, только маленький «Мир» встретил меня своим урчанием. Было решено изучить его содержимое. Я потянула его железную ручку двери и открыла. Внутри была алюминиевая кастрюля с борщом, жареная речная рыба и картофельное пюре. А еще стояла трехлитровая банка пива.

Дедушка был заядлым рыбаком, ну а бабушка безумно вкусно готовила. Без раздумий я схватила кастрюлю с пюре и тарелку с рыбой.

Действительно, жареная рыба была очень вкусной, надо приступать к соленой.

Я‑таки вытащила из холодильника банку с пивом. Вскоре пенное было в моей кружке, а руки привычными движениями чистили рыбу. Но это только сегодня, завтра я буду усердно трудиться у бабушки дома и корпеть над учебниками. А может, уже вечером начну грызть гранит науки.

Я медленно цедила пиво и, кажется, успокаивалась. У меня было достаточно времени подумать обо всем происходящем, и я этим воспользовалась. Одноклассники? Да хрен с ними. В школе скоро экзамены начнутся, а там уж и институт не за горами. Плевать вообще. А вот насчет Насти… Тут я теряюсь в догадках. Она с этим Сережей всего‑то четыре месяца встречается. Неужели вот так можно потерять голову? Даже если она решила оставить ребенка, то почему мне и родителям ни слова? Может быть, думает, что мы отговаривать начнем ее?

От раздумий меня отвлекли посторонние звуки. Судя по всему, мои домой вернулись. Так оно и было, на веранде послышались их голоса, а вскоре они вдвоем перешагнули порог кухни.

– Ба, деда, привет!

– О, Лорка, ты как тут? – всплеснул руками дед.

– Привет, внучка, наконец‑то ты пришла. Небось, отец опять пьет? – поинтересовалась бабушка.

– Ага. Пьет.

– Ну ничего. Располагайся. Ты уже ела?

– Ха, да не только ела! Че, понравилось пивко‑то? Аль, смотри, че творится! – задорно вещал дедушка.