Осторожно, детка!
– А я себя не уважаю.
– И зря. С тобой в разведку с чистой совестью можно идти. Кто твои родители? Военнослужащие?
– Отец бывший… и дед военный.... А что?
– Твои военные отец и дед воспитывали тебя в мирное время. А ты не плачешь сейчас, почему? Не боишься ее? – Матвей спрашивал без улыбки в голосе, его взгляд сейчас тоже был серьезным.
– Знаешь, когда собаки бывают злые?
– Говори дальше.
– Когда больны, или жили среди хищников, где наказания и унижения. Это могут быть люди или стая. Эля … не понимает, что делает! Мне жаль.
– Даже если тебе жаль, противника нельзя недооценивать. А с неуравновешенного и больного животного нельзя сводить глаз и поворачиваться спиной. Запомни это на всю жизнь.
– Матвей, а ты ее боишься?
– Я всегда осторожен, неважно кто передо мной. Даже если это ты, маленькая умненькая девочка. А теперь, говори, насколько ты «не знаешь» ее мужа, потому, что он тебя знает, и очень хорошо.
– Я его видела два раза. Не может он меня знать очень хорошо! Один раз мы танцевали несчастные сорок секунд. Он пригласил и сразу сбежал. Второй раз я получила от Эльзы по лицу и ребрам, а дальше ты слышал. Он сначала меня вынес из зала, при всех, кто там на улице был, увёз куда‑то, а потом высадил из своей машины подальше от клуба и уехал.
– И где‑то был всю ночь не с тобой.
Лиза спокойно смотрела на него невинными глазами. В это время она начала складывать в уме двухзначные числа в последовательности, чтобы вообще никак себя не выдать. Меньше, чем через секунду она уверенно и спокойно сказала:
– Я не знала, что он где‑то был всю ночь. Думала, что вернулся к своим.
– Барби, ты не понимала, насколько все серьезно, да?
– Я ничего о нем не знаю, а с его другом познакомилась тридцатого августа, за два дня до начала занятий.
– Как вы познакомились?
– Мои родители только уехали, и я сидела на улице, там, где ваша машина стояла, когда мы первый раз с тобой увиделись. Помнишь? Саша, его друг, как оказалось, подъехал не с Максом, не знаю с кем, и предложил показать город. Помог с комнатой, чтобы я жила с подружками и…
– Мне надо поговорить с этим бакланом по душам. Включи телефон и дай мне его номер.
– А что ты знаешь об этом?
– Я видел две финальные сцены. Эльза вела себя, как психопатка. Знаешь, что это такое? Видела таких людей хоть раз в своей жизни?
– Нет, раньше я с такими, как она, не знакомилась. Никогда.
– Дам характеристику – манипуляции, абсолютная распущенность в поведении с мужчинами, полное отсутствие чувства вины или сожаления о том, что натворила. Эмоциональная чёрствость, отсутствие эмпатии. … Людей она не любит, а рассматривает – нужен, или не нужен в данный момент. Не способна контролировать свой гнев, и ее действия спонтанны, в будущее не смотрит.
– Ты это специально? Чтобы я боялась? – Лиза недоверчиво подняла глаза и усмехнулась.
– Да! Возможно, я ошибаюсь. Но с ней рядом могут жить только люди, которым нечего терять. Они получают удовольствие и поворачиваются спиной, все равно, что она с ними дальше сделает.
Лиза закрыла лицо руками.
– Испугалась? Сейчас я не буду извиняться!
– Кто эти люди с ней рядом? Ты?
– Нет. Я рядом с тобой.
– Зачем он так со мной, Матвей? Зачем Макс схватил и увез меня, чтобы она еще больше разозлилась? – Лиза не плакала, а была смущена. Она как будто вспомнила события и ей было обидно, а не страшно.
– Хочешь знать, что я об этом думаю?
– Да. Пожалуйста, скажи.
– Я думаю, что он теперь тоже испугался, потому, что есть что терять.
– Не понимаю…
– Серьезно? Полчаса назад ты была умнее. Рассказывай, что у вас замутилось.
Лиза, молча, встала и пошла в ванную.
Закрылась, начала наливать воду. Когда она легла в пену, которая пахла мужским парфюмом, у нее появилось желание утопить в этой ароматной ванне телефон. Чтобы доказать психопатке Эльзе и Матвею – она не врет, что провела это время одна под дождем, не могла никому ответить и дозвониться. Одна, а не с Максом.
Лиза успокаивалась, но представляла, как Эльза и Саша пытаются их найти всю ночь до утра.
Саша знает, кто ее привез на рассвете. Не выдал, значит на ее стороне. Или прикрывает друга.
Она добавила горячей воды и постаралась полностью расслабиться. Когда вышла, в комнате вкусно и успокаивающе пахло кофе, горели свечи.
– Ну что, ванна помогает успокоиться, правда? Шампанское будешь? Еще какую‑нибудь романтику?
– Матвей, я думаю, наша встреча с Максом была подстроена. Я почти уверена, что меня привез к нему Саша специально, но не знаю зачем. Помоги понять.
– Не думаю, что они хотели сделать что‑то ужасное. Надо … с бакланом увидеться. Сейчас передо мной уже финал. Эльза обещала Максу, что не тронет тебя, и я свидетель. Но это не значит, что не тронет. Он же сам не психопат, не понимает, не оценивает правильно, на что она вообще способна. Угощайся.
Лиза взяла бокал шампанского и сделала глоток. Она боялась задавать вопросы, Матвей, казалось, стал каким‑то другим человеком, уставшим и задумчивым, неуверенным. Он пил кофе и внимательно на нее смотрел.
– Расскажу, что я видел и знаю. Приехал, к ней домой, весело поздоровался, пожал руку Максу, получил твое платье в пакете. А он почувствовал, что это связано с тобой, хотя я часто приезжаю! Эльза хихикала и просила меня сдать в бутик то, что ей не подошло. Передавала через меня отцу спасибо за то, что все так прекрасно получилось со свадьбой, как она мечтала. Макс при мне подошел к ней вплотную и сказал – «Если хоть кто‑то к ней прикоснется, Эльза, мне уже сейчас все равно на свою жизнь. Закажешь ее – знай, что ты заказала меня. Цена твоей ревности – моя жизнь». Элеонора его обнимала и смеялась, убеждала, что он совсем с ума сошел, больше не тронет его малолетних подружек. Ночью перезвонила мне и пригласила на приватный разговор в клуб. Повторила еще раз, что я должен с тобой сделать. И это не романтика, Лиз.
– Ты не просто исполнитель. Ты хорошо ее знаешь!!! – Лиза еле смогла произнести эти несколько слов, она не плакала, но и не могла отвести взгляд. Матвей согласно кивнул.
