Осторожно, детка!
– Деловой партнер и один из запасных … аэродромов с комплексным сервисом. Она за тебя полную сумму отдала, чтобы все было цинично, жестоко и равнодушно. А я большую часть вернул. Тоже идиот, никакой логики. И как нас таких земля носит, да?
– Я уже начинаю к таким привыкать. Хотя, … знаешь, что? Ты думаешь, она, как ее отец. Продуманная, взрослая. А это не так. Вспомни, она же намного младше тебя. Эля меня не оттолкнула, когда я ее обняла.
– Обняла? Ты? – Матвей расхохотался – Правда, что ли? Вот даешь.
– Да. Я не знала что делать, она, как из металла. Села в машину и смотрела в одну точку. Понимаешь, меня часто обнимали дома, я так привыкла… этого ужасно не хватает… Даже, когда ссорились, все равно погладим, прижмемся сразу же. Подумала, а вдруг ей тоже поможет расслабить когти? Я вчера в общежитии с новыми девчонками обнялась, мне так хорошо стало, так легко, счастье.
– Мне тоже, между всем прочим, приятно, когда обнимают. Просто так. И что, не оттолкнула?
– Неа. Я хотела показать, что не боюсь. С Максом она все время обнималась, я видела. Там, в клубе. Ей тоже хочется тепла… ваших тел. И мне захотелось обнять, чтобы она не злилась, а сказала, от чего ей больно и обидно.
– Вот ты кошара…. Как моя кошка, сначала лапой стучишь, потом мокнешь под дождем, жалость вызываешь, потом танцуешь, а потом уже привык и не представляешь, как без нее раньше жилось. Надо гнать тебя быстрее! А то оглянуться не успеешь, и уже женат. – Матвей забавлялся.
– Ага, потом раз – и двое детей!
– А потом хоп и пенсия.
– И внуки бегают – деда, деда… – Лиза захохотала, представив Матвея с бородой.
– Молчи лучше … Лучше молчи.
– Расскажи мне, почему ты ее боишься?
– Я не боюсь, я ожидаю злой умысел. Лиз, вот когда ты что‑то хочешь, что делаешь?
– Ну и вопросики. Прошу, беру, делаю сама или покупаю. А если пока невозможно – мечтаю.
– Я покупаю или мечтаю, но не прошу никого, не унижаюсь. А она всегда угрожает и достает. Не успокаивается, пока не добьется. Не мечтает, в общем.
– Она тоже покупает!
– Не совсем. Не деньгами она добивается, что хочет. Деньги ей чаще нужны, чтобы … как тебе сказать? Кайф получить, что она их не считает, или откупиться от человека нужно, сгладить свои прегрешения.
– Ой, она меня тогда ударила, а потом привезла деньги вместо извинений. Конверт так и лежит. Я тебе его отдам!! Не знаю, сколько там, посмотрю сегодня.
– Спасибо, не надо.
– А сколько ты на мне потерял? За то, что не был таким плохим?
– Лучше тебе не знать. Много.
– Если ты, Матвей, решишь, что ее деньги тебе сильно нужны и обидишь меня… Не плати, и не делись, как ты тогда сказал. Извинись, посмотри с любовью, и я согреюсь. Мне будет легче. А если часть денег дашь – я останусь холодной. Возможно, порадует еда или подарок, который, я себе куплю. Но не ты! Понимаешь?
– Ты хочешь меня до слез довести?
– Не плачь. Заработаешь еще, ну правда, сколько ты потерял?
– Не доставай меня, это больная тема. Я платье тебе привез и после этого взял деньги. Видел за кого, и взял.
– Ты ничего не сделал мне. Успокой свою совесть.
– Да загрызла уже. Приехали! Поднимайся, а я поеду, поработаю над чувствами. Доставлю даме … немного радости своим присутствием.
– Ты на всю ночь?
– Не знаю, надеюсь, нет. Если что – не звони. Сообщение пиши.
Лиза вышла из машины и направилась к подъезду, обернулась и помахала.
Матвей вернулся под утро. Устало разулся, посмотрел на Лизкины брошенные балетки и поставил их на полку. Чтобы был порядок.
Он не любил ни девчонок, ни девушек, ни женщин вообще. В целом не любил женщин. Вечно достают с претензиями и проблемами. Что‑то просят, требуют, выманивают, приказывают. Достают.
Сестры пищали, мешали нормально жить. Подросли – стали виснуть на шее. Вот единственные две нормальные женщины родные. И то, привык так, что от сердца не оторвать, а они окончательно выросли, стали огрызаться, злиться. Уехал и теперь по телефону пару слов не скажут. «Привет, пока». На фиг надо такое счастье.
Матвея с его неправедной пижонской жизнью давно уже не терпел отец, а он не терпел женщин в своем доме.
Эльза вызвала неподдельный интерес, как дочка важного человека. Потом послушал, присмотрелся – фальшь, цинизм, наглость, … психоз.
Попользовалась и заплатила. В прямом смысле заплатила. Как бы за веселье, игру, за то, что составил компанию. Говорила с такой усмешкой, что в лицо послать хотелось. Но улыбался и слал воздушный поцелуй на прощанье. До следующего захода.
Валерий Яковлевич помог тогда здорово и адвоката хорошего, можно сказать, подарил. Чуть бизнес не отжали, остался бы без ресторана и с миллионными кредитами. Прикрыл Валерий Яковлевич и поставил к дочери одним из личных помощников.
«Матвей ты должен помогать моей девочке получать то, что она захочет, но следи, чтобы чисто, то есть, без нарушения закона. Будь с ней, чтобы у моей Элеоноры не было сильных женских волнений в отношении тебя, будь с ней ласков и терпелив».
А сколько времени? … Пока она, блин, не состарится?
Лиска вообще была работой, любопытство вызвала, кто она такая, и зачем дорожку Эльзе перешла, жалко стало. Увидел детские глаза наивные, обжигающие, и вопрос услышал «А ты можешь улыбнуться?».
И вот сегодня ночью – подтвердилась догадка: Эльза его тоже ревнует, как и Макса своего любимого неповторимого. Должны преклоняться перед ее величеством. А лисица маленькой круглой попой с пушистым хвостом виляет и корону этим хвостом сбрасывает.
Поцеловал Лизку при ней. Нельзя было даже сюсюкать.
Это не он должен чувства выражать, а Лизка должна была в него влюбиться. Он же так и обещал Эльзе – «втюхается добровольно по уши, бегать за мной будет, страдать. Умолять, чтобы я с ней был. А я потом грубо кину, когда скажешь – сразу по‑хамски её пошлю. Это лучше, чем ты предложила «быстро и жестко»…
Эльза согласилась, обрадовалась….
И такую чушь сотворил.
Матвей прошел в комнату, стянул футболку, налил минералки. Пить больше не стоит, мелкую надо в институт отвезти. Увидел в дверях при полном параде в спортивных штанах.
– О! Ты что здесь? Лиз, что, разбудил тебя?
