Остров страха. Возрождение

Утром в назначенный час мы тронулись в путь. Час‑пик еще не миновал, но я жил почти на окраине города, поэтому до автострады мы долетели быстро.

Давно я не выезжал на своем «сандеро» так далеко. На заре своей литературной карьеры я практически не вылезал из машины, отматывал тысячи километров по области и совершал вылазки к соседям – в Курган, Екатеринбург, Уфу. Высматривал натуру, делая сотни фотографий, смотрел на то, как живут люди в других городах, гулял по незнакомым улицам, съедал килограммы местной еды, кормил уток на прудах и реках. Однажды чуть не поцапался с одним башкирским полицейским, который решил, что я не слишком уверенно для автомобилиста держусь на ногах. Возвращаясь домой из таких вояжей, я в благостном изнеможении падал в ванну, а потом в кровать, отсыпался, как Дракула, а на следующий день расшифровывал начитанные на диктофон заметки и наблюдения. Добрая половина начинки моих романов состояла из собранных мной в путешествиях ингредиентов.

Но, как писал наш великий баснописец Крылов, «мартышка к старости слаба глазами стала». Очки меня не так уж сильно смущали, я пользовался ими лишь для чтения, а вот задница настоятельно требовала более бережного к себе отношения. Сидеть часами за письменным столом, а потом еще и в кресле автомобиля – это прямой путь в… куда он там ведет, этот путь? В общем, со временем я стал больше ходить пешком и пользоваться городским транспортом.

Во вторник, 14 мая, я несся по автостраде под самую драйвовую музыку, какую смог откопать в своей мобильной фонотеке. Выезжал из города под «Metallica», разгонялся на просторе до ста двадцати в компании «Nirvana», а когда немного подустал от гитарных истерик, перешел на «Duran Duran». Мимо проплывали свежевспаханные поля, салатовые березовые рощи, редкие деревеньки с приземистыми избами и компактными кладбищами под боком. Я всегда поражался этой шаговой близости погостов в маленьких поселениях: вышел из дома – и ты уже поминаешь усопших. В больших городах это целый ритуал, отнимающий добрую половину дня.

Голубой «ярис» Марины держался в сотне метров впереди, не отрываясь и не притормаживая. Несколько раз я терял его из виду, когда мой обзор перекрывали фуры и едва плетущиеся автобусы, и тогда Марина просто прижималась к обочине и ждала моего появления.

Один раз она позвонила. Я принял звонок по громкой связи.

– Ты еще не притомился, Шумахер? Можно сделать остановку, размять руки‑ноги.

– Сравнение с Шумахером давно не комплимент, – с усмешкой огрызнулся я. – Парню здорово досталось, если ты помнишь.

– Помню. Но он разбил голову не во время гонки, а катаясь на лыжах, так что сравнение корректно. Мы тормознем или что?

– Валяй.

Марина ожидала меня на небольшой дорожной выемке у поворота направо, в сторону села Ишалино. Слева от шоссе располагались автозаправочная станция и пара магазинов. Марина, одетая в бежевый костюм с короткими штанами, обнажавшими щиколотки, сидела в своем водительском кресле, открыв дверцу и опустив ноги на землю. Она жевала бутерброд. Я припарковался позади «тойоты», бампер к бамперу.

– Мальчики налево, девочки направо? – сказал я, подходя к подруге. Солнце слепило нещадно. Только сейчас я хватился, что не взял с собой ни солнечных очков, ни бейсболки с длинным козырьком.

– И отчего мальчиков всегда тянет налево, – с ухмылкой заметила Марина. – Тут вообще‑то есть нормальный туалет, с умывальником и сушилкой для рук.

– Знаю. Много лет езжу по этой дороге. – Я оперся локтем о крышу «тойоты». – Рассказывай, что там у нас с хозяйкой «избушки на курьих ножках»?

Марина запихнула в рот остатки бутерброда, быстро прожевала, отряхнула руки.

– Сразу скажу, дамочка непростая, хмурая. В январе схоронила мужа. Держать избушку ей не по силам, хотя еще вроде молодая, подтянутая. Всем бы пенсионерам таких сексуальных жен… В общем, тошно ей в доме одной. Решила переехать к детям в Подмосковье, здесь почти всё распродала, остался только этот домик… И отчего людей так тянет поближе к Москве, а? Скажи мне, писатель, инженер человеческих душ.

– Видимо, оттого же, отчего мальчиков тянет налево. И я, кстати, ничего не смыслю в человеческих душах, что б ты знала.

– Смелое признание. Только не говори журналистам.

Мимо нас пронесся пассажирский микроавтобус, обдав волной теплого воздуха. Я подумал, что мы не очень безопасно припарковались – какой‑нибудь лихач, у которого дрогнет рука на руле, запросто выбьет страйк. К счастью, движение здесь в будний день с утра было не очень оживленным.

– Что в твоей дамочке такого уж непростого?

– Слишком требовательна для человека, который торопится избавиться от имущества. Обычно ведь как бывает: снимается человек с якоря, сбрасывает балласт быстро и дешево, не вдаваясь в подробности. А эта встала в позу, говорит, что хочет передать дом в хорошие руки. Как породистую собаку, ей‑богу. Кстати, собака у нее тоже есть, бигль по кличке Гаечка, молоденькая еще, глупенькая.

– Ее она тоже передает в хорошие руки?

Марина пожала плечами, потянулась к пассажирскому сиденью за бутылкой воды.

– Может, и передает. Говорила, что Гаечка была очень привязана к мужу, ни на шаг от него не отходила, а когда он умер, скисла. С Татьяной Ивановной она теперь не очень‑то дружит, так что я не удивлюсь, если тетка от нее избавится.

– А кто у нас был муж Татьяны Ивановны?

Маринка сделала глоток из бутылки.

– Точно не знаю. Был уже на пенсии, а в прошлом, кажется, предприниматель средней руки. На домик вот заработал. Больше ничего не скажу, будет желание, у нее расспросишь.

– О нем я хочу знать лишь то, что он умер не в доме. Призраки мне не к чему.

Рука с бутылкой, которую Марина подносила ко рту, замерла в воздухе.

– О‑пань‑ки, – медленно произнесла подруга. – А вот об этом я не подумала. Черт!

Она подняла на меня очумевший взгляд, слишком уж выразительный, чтобы я поверил в искренность эмоций.

– Хватит рожи корчить, дорогая. Поехали.

Маринка рассмеялась, шлепнула меня по ляжке.

– Не переживай насчет призраков. Деталей не знаю, но это был несчастный случай, вдали от дома. – Она занесла ноги обратно в салон, устроилась в кресле. – Давай не отставай, нам еще километров сорок пилить.

Мы тронулись в путь. Небольшой отдых сбил накал эмоций, и вплоть до пункта назначения я слушал в машине «Dire Straits».

По узкой асфальтированной дороге, петлявшей в гуще соснового леса, мы с Мариной еле ползли: она предупредила меня, что из‑за любого поворота может выскочить неистовый отдыхающий с одного из местных домов отдыха, мчащийся в поселок за опохмелом. Кроме того, мы уже приближались к нашему коттеджному поселку, и я должен был визуально запоминать дорогу, чтобы без проблем уехать обратно.