Остров страха. Возрождение
Он икнул. Попытался сделать шаг, но вовремя остановился. Мутные глаза его сканировали местность, очевидно, в поисках того, к кому он хотел обратиться, но безуспешно. Взгляд всё время обходил меня стороной.
Я поднялся, подошел к незваному гостю. Заметив крупный силуэт, мужчина наконец сфокусировался. Впрочем, он все равно смотрел на мой подбородок, а не в глаза. Разило от парня знатно, как в торговом зале «Красного и белого» субботним утром.
– Ты кто, уважаемый? – спросил я громко, придерживая гостя за плечо, чтобы он не навернулся и не расквасил нос на моей террасе.
– Я? – Он снова икнул. – А ты?
Я взял его за подбородок и повернул голову так, чтобы он смотрел прямо.
– Живу я тут. А ты откуда, горемыка?
Он шмыгнул носом, вытер рот свободной рукой.
– Я сосед твой… засранец…
Я не удержался от усмешки.
– Кто из нас засранец‑то? Поясни.
– Ты, конечно.
– Во как…
Парень начал странно пританцовывать, и я понял, что он собирается все‑таки прилечь. Мне пришлось подхватить его под руки и аккуратно переместить на свободный стул у перил террасы. Усевшись, горемыка безвольно опустил руки и уронил голову на грудь. Сейчас заснет…
Я молча стоял над ним и ждал. Прошло не меньше минуты, прежде чем гость, с усилием приподняв голову, объявил о цели визита:
– Ты к Машке моей пристаешь… шнырь городской? Писатель…
Последнее слово он произнес с явным презрением, растягивая «с» и «а». Любит наш народ творческую интеллигенцию, очень любит.
Я выдохнул. Расклад был предельно ясен. Местный люмпен, озабоченный сохранностью своего брака, пришел метить территорию. Лучшего времени не нашел, да и состояние его, мягко говоря, не очень способствовало продуктивным переговорам.
– Никто к твоей Машке не пристает, болезный. А тебе бы лучше домой. Как думаешь?
Чепурной (кстати, фамилия у Масяни своя или мужнина?) поднял вверх указательный палец.
– Я думаю. О‑о, как я думаю… тебе лучше не знать, как я думаю…
– Да, мой мозг не выдержит.
Задача передо мной стояла непростая. О том, чтобы позволить этому Отелло немного вздремнуть, не могло быть и речи. У меня здесь не приют для говнюков имени матери Терезы. Дотащить его до дома? Это рядом, сразу направо за выездом с моего участка.
Я не успел принять решение. На террасе нарисовался еще один гость. Точнее, гостья. Судя по взволнованному виду женщины в домашнем халате и шлепанцах, это была «собака‑поводырь» болезного, от которой он удрал. Полноватая, неказистая, растерянная. Она тоже проскочила через дом, а не обошла его сбоку по улице. Я забыл закрыть входную дверь?
Воспитанная семейка, ничего не скажешь…
– Ой, – сказала женщина, теребя ворот яркого голубого халата с рисунками лебедей. – Это он к вам сюда забрел? Ведь как чувствовала… Игорь! Эй! Вставай, слышишь меня?
Он не слышал. Я сделал шаг назад от кресла, в котором муженек Масяни уже сопел носом и причмокивал.
– Забирайте, что ли. Мне с ним недосуг возиться.
Женщина подошла ближе, взглянула на сына с такой тоской и отчаянием, что мне на секунду стало ее жалко.
Конец ознакомительного фрагмента
