От укусов ос

– Ты такая вежливая, – с теплом заметила девушка. – Мне даже немного жаль, что ты попала сюда. Говорят, любой женский коллектив подобен клубку ядовитых шипящих змей, мы же – хищные кошки, готовые перегрызть остальным глотки друг за друга. Ты слишком мягкая, на мой взгляд, для жестокого зверя. Что до того мужика, я не знаю, что с ним стало. Видела потом его жену, да, он женат, так бывает, она ходила огорченная чем‑то, не похожа была на замужнюю даму, пусть и несчастную. Такая потерявшаяся маленькая обиженная девочка, которой ненароком разбили сердце, – Тара оскалилась, и от этого на моем лице непроизвольно вспыхнула гримаса неприязни. Как я понимаю бедную женщину! Настолько, насколько мне сейчас противна новоявленная родственница. Я выглянула в окно, проходившие мимо люди покосились на особняк и ускорили шаг, вот бы мне сейчас оказаться среди них.

Под вечер погода ухудшилась. Мы с Марли и Хелен собирались прогуляться, а в итоге втроем маялись от низкого давления. Тара убежала на свидание, мадам пожаловалась на головные боли и скрылась в своей комнате. Девчонки предложили поиграть в настолки, и за одной из игр завязался разговор.

– Я точно знаю, что выйду замуж! У меня будет аккуратненькое белое платьице и уютный ресторанчик, – сказала Хелен, тряся в руке кость.

– Чудачество, – закатив глаза, заявила Марли. – Ходи уже, хочу поскорее обогнать тебя. Я, например, вообще не вижу смысла в замужестве. Знаете такую фразу: «Женщина должна родить столько детей, сколько сможет поднять одна»? Так и зачем мне муж, который в любой момент оставит меня одну с детьми?

– Ты категорична, – кошатница явно собиралась дать отпор. – Не все мужчины жаждут бросить семью. У меня будет самый добрый и самый любящий муж на свете. Я в это верю!

– Любая вера – самообман.

– Громкое заявление. Это почему же? – до фразы Марли я пристально следила за игрой, перебирая фишку между пальцами. Если бы я начала делиться свадебными планами, то разрыдалась в сию секунду. На месте жениха я видела только одного человека, и мне больно от того, что теперь все по‑другому.

– Верить во что‑то – играть с разумом. Вот ты, Хелен, веришь в чистую светлую любовь, а на деле? Пьешь таблеточки от гонореи? И где сейчас тот, кто наградил тебя? Ищет подходящее кольцо тебе на пальчик? – девушка хмыкнула в довершение своей позиции, а обвиняемая опустила глаза, не в силах выдержать ее злорадствующий взгляд.

– О, я вышла из игры, – надо было срочно переводить тему.

– Молодец, Хелен! – взвизгнула кошатница. – Не отвлеки ты меня всякими глупостями, я бы точно победила.

Бедняжка молча встала и ушла. Марли цокнула языком, добавив:

– Вечно она строит из себя обреченную и покинутую.

Я почувствовала медленно закипающую ярость:

– Ты обидела ее напрасно. Разве ты не веришь в спокойные ночи с крепким сном? Не грезишь об этом? А она никак не упрекнула тебя в ответ, хотя могла.

– Викки, ты живешь тут несколько дней. Придет время, ты поймешь, что я права. Давай поговорим о чем‑нибудь, не хочу с тобой ссориться.

– Да, так лучше. На завтраке я сидела рядом с мадам и заметила интересную деталь. На безымянном пальце виден четкий след от кольца. Не знаешь, как давно она развелась или овдовела?

– Говорить о разводе намного практичней, чем о свадьбе, – она улыбнулась, а значит, я угодила ей. Еще один мостик налажен. – Развелась мадам Лима лет пять или шесть назад. Хозяйка оставила его фамилию, потому что он – известный бизнесмен, сверкнуть бывшим семейным положением иногда полезно. С кольцом вообще смешно вышло. Она недавно решила его надеть, вспомнить былые времена, так сказать, а оно застряло. Все перепробовали, в итоге в больничку съездить пришлось. Отек долго не сходил, теперь еще исчезновение следа ждать.

– Ах, так его сломали… Просто я увидела кольцо у нее на шее, и подумала, что это так мило – хранить память о браке.

– Нет, кольцо у нее давно, – Марли сидела, хмуря брови, наверно, пыталась вспомнить о чем‑то. – Да, давно. При поступлении сюда я удивилась. Для чего носить одно обручальное кольцо на пальце, а другое на шее? Я около двух лет пробыла в клубе в другом составе. Одна из тех кошатниц подтвердила мою догадку: мадам была замужем дважды, но о первом опыте она никому ничего не рассказывает. Я как‑то раз попробовала узнать подробности, меня чуть не вышвырнули. Больше не пыталась, и ты не суйся.

 

– Наконец‑то секреты! – Дина потирает руки и ехидно смеется, играя на камеру. – Не будем бежать по головам, пойдем по порядку. Мы с тобой тоже никуда не торопимся. Уже не терпится спросить тебя об устройстве клуба. Думаю, все уже поняли, что главной является мадам Лима, а какие роли были у остальных?

– Количество участников может достигнуть бесконечности при особом желании, но, исходя из истории клуба, число девушек варьировалось от трех до шести. Из найденных архивов я поняла, что всему было свое время. Например, в 30‑е года в момент основания общества у руля стояли три женщины: глава, слуга и швея. Они поселились в деревенском доме. Жили тихо спокойно, никого не трогали. В 40‑е и 50‑е этот аккуратный домик переходил из рук в руки, главой становилась та девушка, которая заработала большее уважение среди участниц к моменту передачи власти.

– С чем была связана смена главных?

– Уходили люди либо из клуба, либо на тот свет от старости или от болезни. Самая старая собственница умерла в 88 лет, и власть получила известная всем кошатницам мадам Бардо в 80‑е.

– Почему она популярна среди вас?

– Именно Бардо ввела обращение – мадам, ей очень нравилась французская литература, ввела понятие хозяйки вместо главы, переместила клуб в городской особняк. У нее было двадцать кошек, ты только представь – двадцать! Кроме того, она заставила девчонок взять себе по кошке из местного приюта, поэтому их и прозвали кошатницами.

– Я‑то предполагала, что кошатницы – это закоренелые одиночки, а оказывается, это последствия благодетельницы.

– Да, но у Бардо была и темная сторона. Например, никто не знает, что случилось с подопечной: нужная датированная страница, как ни странно, вырвана из ее дневника. Представь, неприметная журналистка, серая мышка попадает под крыло влиятельной женщины. Через какое‑то время в газете появляется скандальная статья: «Душевнобольную девушку морят голодом», а там фотография особняка с мадам Бардо в одном из окон, и авторство приписано той самой корреспондентке. И все. Больше на работу она не приходила, да и вообще исчезла из жизни родных и друзей.

– Неужели никто не подумал о причастности хозяйки? Это ж очевидно.

– Ты плохо меня услышала, мадам Бардо была очень влиятельной женщиной.

Дина качает головой и улыбается:

– Женщины – страшная сила. Давай оставим историю клуба, перейдем к реальности.

– Хорошо. Мадам Лима изменила направленность клуба: теперь это сборище брошенных девчонок. Как таковых ролей у нас не было, но по поведению каждой можно судить так: я – новичок, соответственно, наблюдатель. Тара отвечала за досуг. Хелен – за уют, если необходим пледик, чаек, душевные разговоры, приятная музыка, то это к ней. Марли – это чистая одежда и вкусная еда.

– Сколько лет Лима в статусе хозяйки?