Планета червей
Все женщины Сальдара ухаживали за своими чёрными или тёмными волосами при помощи мягкого мыла. Варили его из высушенных корней огромных голубых цветов «лимпа». Волосы становились мягкими и блестели, не выгорая под лучами жаркого светила. Мыло было достаточно дорогим, а потому в каждом доме всегда хранилось особенно бережно. Но у цветов «лимпа» было одно каверзное свойство – если при варке мыла добавить пару щепоток их завядших лепестков, то через оборот от волос и тела появлялся такой тухлый запах, что его просто невозможно было терпеть и очень долго приходилось отмывать. При этом запах тухлятины только возрастал – из‑за того, что Сао никогда не заходило, а лишь меняло дневной жар на ночное тепло.
Флэм подговорил одну из охмурённых им подружек Чурьят испортить в доме несговорчивой девицы хорошее мыло, что и было сделано.
Через оборот Флэм с дружками‑помощниками приехал в это селение отдавать большой заказ и, проходя мимо дома своей «обидчицы», стал громко сетовать на вонь, исходящую оттуда. Сопровождающие его дружки подхватили весёлую для них игру, и вскоре уже всё селение знало, что от Чурьят пахнет как из помойной ямы.
Беда заключалась ещё и в том, что мать Чурьят помылась этим же мылом. Работали обе в швейной лавке отца девушки, расположенной прямо в их жилище, где из опавших синих бархатистых листьев деревьев «фижьера» производились очень добротные белые и небесно‑голубые накидки и туники.
Придя в лавку ещё с влажной головой, Чурьят заподозрила неладное, когда её мать вернулась с улицы с высохшими на свету, дурно пахнувшими волосами. А когда стали приходить наёмные работницы, они зажимали носы и выскакивали на улицу. Отец семейства в бешенстве прогнал жену с дочкой отмываться.
Бедная девушка и её мать несколько оборотов[1] подряд не выходили из дома, избавляясь от нестерпимого запаха. И к Чурьят прочно приклеилось позорное прозвище «вонючка».
Так Флэм «наказал» девушку за крутой норов и дерзость, не подозревая, что Чурьят всё же была отомщена. Ударом Тотики.
Однако мало кто замечал, как менялся взгляд Флэма, когда он наблюдал за детьми, играющими с отцами, помогающими в работе матерям. Глаза его наполнялись неимоверной тоской, которую он старался тут же залить хмельным инджи, или переключался на новое дельце.
Свой очередной тайный заказ для госпожи Вахвы Флэм делал не просто так. Он знал, что её муж Чёдэс, успешный и зажиточный ездок, вот‑вот должен был вернуться и привезти несколько тюков красных водорослей с полумрачной стороны. Эти водоросли просто позарез были нужны Флэму, чтобы сделать себе золотисто‑жёлтую тунику, что являлось бы особым отличительным знаком «зажиточного селянина». Ведь хоть и работал он у богатого мастера Элава, но особых отличительных знаков, таких, как жёлтые высокие плетёные сандалии или та же золотистая туника, у него ещё не было. А делалось и то, и другое как раз из красных водорослей полунгарцев.
Конечно, выменивать целый тюк водорослей Флэм не собирался, но на тунику он с лёгкостью мог заработать. Только теперь нужно было выкручиваться и выдумывать для мастера Элава причину, почему сама госпожа Вахва не придёт за заказом. Здесь также присутствовал тайный уговор. Женщина обещала незаметно взять у мужа небольшую связку красных водорослей, которой вполне хватит на тунику до колена, а Флэм расплатится с ней изысканным кувшином и двумя чашами.
К счастью, Флэму повезло и в этот раз. К Элаву приехал с заказом один знатный мужчина из далёкого селения, и они стали обсуждать все детали предстоящей сделки. Как правило, такие разговоры тянулись очень долго, и Флэму оставалось только хитро улыбнуться и незаметно вынести уже готовые изделия.
***
Чёдэс был жилистым мужчиной высокого роста, и несмотря на проблёскивающую на висках седину, выглядел моложавым и всегда бодрым. Смуглое скуластое лицо ездока с ласковым прищуром практически всегда озаряла лучезарная улыбка, а две маслины глаз светились радостью.
Когда гигант Сао только начал менять свой молочно‑розовый свет, Чёдэс зашёл в жилище и нежно поцеловал спящую жену. Вахва пошевелилась от ласкового поцелуя и что‑то сонно пробормотала, но тут же распахнула глаза, почувствовав неповторимый тонкий аромат мускулистого тела мужа с легкой примесью пыли и трав. Она страстно притянула любимого к себе пухлыми руками и томно зажмурилась.
– Ты так сладко спала, что я не мог не поцеловать тебя, моя пышечка, – услышала она нежный шёпот в самое ухо.
Вахва кокетливо потянулась и, чуть отстранившись от мужа, проворковала в ответ:
– Ты же знаешь, что я всегда люблю просыпаться от твоих поцелуев, Чёд. Но сейчас так рано, что глупо не дать отдохнуть тебе с долгой дороги. Хочешь, позову слуг с опахалами, чтобы хоть чуть разогнать духоту.
Муж улыбнулся, нырнул под простыню и прошептал:
– Конечно же я устал с дороги, моя сладость, но я не смогу уснуть, пока не покажу тебе чудо, которому меня научили полунги. Ты себе даже представить не можешь, как это восхитительно!
На миг глаза Вахвы округлились от удивления, но Чёдэс прижал к её губам палец, прерывая возможные вопросы, и начал говорить чуть громче и нараспев:
– О черви, свет несущие и радость дарящие! Взываю к вам, со всей силой сердца! Одарите чудом своим! Привнесите в наше жилище прохладу и наполните его свежестью! Прошу вас – не оставьте меня в моей просьбе!
Вахва с нескрываемым удивлением смотрела на мужа, который повторял и повторял странные фразы, словно песню, чуть раскачиваясь в такт словам.
Спустя несколько мгновений лёгкая волна прохлады стала заполнять душную комнату. Голубовато‑белые всполохи исходили от корней синего дерева «фижьера», рядом с которым стояла кровать, но только Чёдэс видел их.
***
Флэм, получив обещанную, правда, очень чахлую связку красных водорослей, стал выпрашивать у Вахвы несколько шлифованных крупных раковин сверх договорённости, объясняя это тем, что и мастеру Элаву нужно заплатить за достаточно дорогую «чистую пыль». Юноше пришлось долго уговаривать дородную женщину, известную своей жадностью, на дополнительную оплату. Но когда она увидела чаши и кувшин, её широко распахнутые от удивления и восторга глаза сказали всё сами за себя. Вошедший в комнату на звуки голосов Чёдэс чуть не раскрыл их тайный сговор.
Флэм быстро и незаметно спрятал водоросли в большую наплечную сумку и, почтительно кланяясь, произнёс:
– Прохлады вашему дому и чистой воды!
[1] Оборот – промежуток времени, равный земным суткам в соотношении 1 к 1,00314. (Прим. авт.)
