Планета червей

С этими словами ездок встал с большого короба, на котором сидел и открыл его. Порывшись немного, он достал вещь, которая словно сама светилась, без помощи сиялок.

Хлада, сдерживая дрожь в руках от нетерпения и нахлынувших эмоций, взяла чудо‑накидку и грациозно обернула ею плечи.

– И правду говорят, – промурлыкала она, кутаясь в наряд, – греет она сама, да прямо лучится.

Увидев на Хладе роскошный наряд, к ней тут же стали подсаживаться другие девушки, засыпая её вопросами и поглаживая пушистую накидку.

– Спасибо тебе за такой обмен, дядька Раскт! – широко улыбаясь от счастья, сказала Хлада. – А если я завтра ещё бордовых наловлю, будет у тебя что выменять?

Ездок громко рассмеялся и, привычно пригладив усы, сказал:

– Эх, и хитра ты, девица! Но до завтра мне всю эту твою корзину не умять, как ни старайся. Сама ж сказала, что пяти моллюсков на густую похлёбку хватит. Так что оборота через три‑четыре можем опять сторговаться, коль захочешь.

 

Глава 3

 

Теперь Хлада не ходила трижды в оборот на улов, как раньше. Ей было достаточно и одного раза, чтобы, используя особый зов к червям, набирать большую корзину крупных моллюсков. Но своим секретом девушка решила ни с кем не делиться.

Скоро у неё появились жёлтые, а не бордовые, как раньше, чулки, да ещё двухслойные, с подошвой из опавшей коры деревьев. Такие чулки согревали не хуже белой накидки, которую она хоть и берегла, но надевала на каждый перезвон, разглядывая всех с лёгкой улыбкой превосходства.

Теперь, заходя под навес, Хлада всем своим видом давала понять, что становится зажиточной селянкой. Ведь в Полунгаре особо ценились светлые наряды, которые не каждый мог себе позволить. Свою одежду и обувь полунги обычно делали из опавшей листвы редких деревьев и водорослей разных сортов и мастей, из которых получались в основном бордово‑коричневые тона. Такие вещи изнашивались достаточно быстро, в отличие от тканей из красных водорослей, обладавших особой плотностью, дававших светлые оттенки полотна от алого и оранжевого до жёлтого и золотистого. Красные водоросли, выделанные для уплотнения в особом соляном растворе с добавлением плотного мха, служили ещё и долговечной обувью. Конечно же, особым спросом пользовалась одежда из Сальдара, отличавшаяся всем спектром от ярко‑синего до кипенно‑белого цвета. По слухам, такую одежду сальдарцы делали из бархатистых синих и бирюзовых листьев деревьев «фижьера», росших только на их «светлой стороне».

Однажды, выменивая у одного из ездоков свой улов на сальдарскую ярко‑синюю юбку, Хлада услышала сдавленный крик прямо за своей спиной. Она резко обернулась и увидела, как Арги, жена старшего рыбака их селения, выронив корзину с рыбой, схватилась за огромный живот одной рукой, а другой стала искать опору, чтобы не упасть.

Хлада мигом поддержала её и осторожно помогла присесть на опрокинутую корзину.

– Что с тобой, Арги?! – с испугом воскликнула девушка, видя, как по чулкам женщины стекает вода.

Видя происходящее, две наставницы селения тут же аккуратно оттеснили в сторону Хладу, и одна из них громко крикнула:

– А, ну‑ка, тихо! Всем мужчинам выйти из‑под навеса! И быстро накипятите воды побольше, да свежего мха натаскайте! Видите, у Арги воды отошли – роды начинаются! И чтоб не заходить сюда никому! Ясно?

Быстро смолк общий гул голосов, и мужчины стали торопливо выходить наружу, за руки утягивая с собой детей, чтобы те не путались под ногами.

– Хлада! – окликнула растерявшуюся девушку низкорослая полная наставница, которую все ласково звали «мать Вайза». – Помоги мне уложить Арги пока на эту подстилку, а потом подсобишь нам роды принять.

У Хлады от услышанного мелко задрожали руки, но она мотнула головой, словно прогоняя страх, и взялась помогать.

Все женщины и девушки, кто был в этот момент под навесом, хоть и суетливо, но в меру слаженно стали кипятить на трех очагах чистую воду, расстилать бурые полотнища и класть валики под голову и ноги на большом столе. Под ножки этого стола другие женщины подкладывали плоские камни, обычно служившие «тарелками» для еды, создавая столу нужный уклон и одновременно проверяя его на устойчивость – для чего ловко меняли камни местами, если это требовалось.

Некоторые девушки выскакивали из‑под навеса и тут же возвращались с корзинами, полными густого мха, который приносили мужчины. Мох тут же высыпали на пол, отбирая самые чистые и густые куски. Остальные девушки перевешивали фонари с сиялками поближе к столу для роженицы.

Хлада в общей беготне чётко выполняла всё, что ей говорили наставницы. Но страшные мысли разрывали её изнутри, потому что вдруг она вспомнила рассказы, как во время родов умерла её мать. Временами тошнота подступала к её горлу, а страх холодными тисками сковывал всё внутри, когда она слышала крики Арги. От этого Хладе хотелось бежать куда глаза глядят.

Наконец, всё было готово: роженицу быстро подхватили со всех сторон и аккуратно перенесли на подготовленный стол. Рядом встали несколько женщин и девушек, они смачивали в кипятке мох и короткие бурые полотенца, и чуть остужая, отдавали наставницам Вайзе и Анне, склонившихся над стонущей Арги.

Хлада от страха сначала спряталась за спинами стоящих, но услышав оклик Вайзы, подошла ближе.

– Милая моя, – ласково и быстро зашептала Вайза, – держи Арги за руку, даже когда тебе будет больно. Потому что ей ещё больней, и нужно хоть немного брать эту боль на себя. Тогда и рожать ей легче будет. Уяснила, девочка?

Хлада, соглашаясь, затрясла головой и, взявши двумя руками потную ладонь Арги, стала с ужасом смотреть на её огромный живот и зажмуриваться при каждом вскрике.

Женщины тихо затянули древнюю песню, которая, по поверьям, помогала при родах, но роженице становилось всё хуже. Это было видно и по её бледнеющему лицу, и по лицам Вайзы и Анны. Наставницы стали чуть больше суетиться и просить Арги сильнее тужиться, но она почти полностью выбилась из сил от боли.

Вайза быстро замотала в пучок седеющие длинные волосы и своими полными руками стала надавливать на огромный живот, чтобы помочь выйти младенцу. Но и это не помогло. Во взглядах поющих женщин появился страх, который никак не мог ускользнуть от зорких глаз Хлады. Этот страх словно вязкая жижа стал пробираться внутрь каждой помощницы, и казалось, что даже воздух наполняется им. И вот уже пара девушек, не сдерживаясь, заплакали.

Высокая и поджарая наставница Анна грозно посмотрела на них, и вытирая рукавом струящийся по лбу пот, крикнула:

– А ну‑ка хватить рыдать!

Плачущих девушек тут же оттеснили подальше, но Хлада услышала, как Анна, нервно сдув со лба светлую прядь волос, негромко и быстро прошептала Вайзе, склоняясь над стонущей роженицей:

– Надо решать, кого спасаем: мать или дитя?

Вайза ещё раз надавила на живот Арги, и та захрипела от боли, потому что кричать уже просто не могла.