Планета червей
Хлада долго ворочалась и не могла уснуть. Разные мысли крутились в голове. Уже давно померкли крылья сиялок, висевших в настенном фонаре, но она всё лежала и смотрела широко распахнутыми глазами куда‑то сквозь стены своего жилища. Ведь она особенно ясно поняла, что черви отозвались на её зов о помощи при родах не просто так. Хлада догадалась, что для них прозвучало сигналом что‑то особенное в её словах. Да ещё этот разный свет… Ведь когда она взывает к червям об улове моллюсков, то и свечение – мутно‑белое, а когда тепла просишь – оранжево‑жёлтое. Сегодня же оно вообще было оранжево‑алым! Такого Хлада никогда не видела. Да ещё и видения эти про малышку в белой накидке. Оттого‑то и подарила свою накидку не думая, хотя теперь немного жалела.
«Ну, и ничего! – мысленно успокоила себя Хлада и улыбнулась. – Вот приедет дядька Раскт или другой ездок, тогда, может, опять сменяю у него за улов новую накидку. Чего горевать‑то попусту?»
Раздумья снова и снова продолжали будоражить девушку, и она в который раз вспоминала и вспоминала слова, что беззвучно кричала при родах.
Внезапно Хлада поняла, что вместе со словами о помощи она представляла не каких‑то посторонних, а себя и свою мать, которую ни разу не видела. Это детальное видение и стало основой, на которую отозвались черви!
«Так вот как вы понимаете нас, – покрываясь мурашками от внезапно открывшейся тайны, подумала Хлада, – вам надо говорить слова просьбы и представлять то, чего хочешь, тогда вы и помогаете!» Она съёжилась от догадки и накрыла голову подушкой. В который раз девушка стала вспоминать то, что привиделось: малышку, которая барахтается в пуховой накидке на руках у смеющейся женщины.
Слёзы выступили на глазах Хлады, вспомнившей рассказы наставниц, как её саму после родов и смерти матери долго выхаживали и боялись, что тоже умрёт. Ведь с момента рождения она не издала ни крика, а только сердито кряхтела и сопела. Оттого и назвали её Хладой, потому что была холодна и сдержанна в эмоциях с самого рождения. Даже когда под чутким наблюдением наставниц, и особенно матери Вайзы, она подросла, всё равно оставалась со всеми чуть отрешённо‑холодной. Да и сколько себя знала Хлада, она не помнила, чтобы дурачилась, бегала и кричала с остальными детьми, которых оставляли наставницам, пока взрослые работали «на улове», готовили, пряли. Хлада уже с детства, ощущая своё особое одиночество и тоску от того, что взрослые нянчатся со своими детьми и уделяют ей внимания лишь немного, внутренне отреклась от любой сторонней ласки, чтобы не ранить себя ещё больнее. Лишь ездок дядька Лэви, давний друг погибшего отца Хлады, каждый мах возвращаясь из поездок, частенько привозил гостинцы и старался растормошить и развеселить её. Но девочку это только раздражало, и она просто отмалчивалась. Вспомнила Хлада и то, как подростком стала помощницей наставниц, и Вайза вдруг разок назвала её дочкой. После этих слов Хлада забилась под сохнущие на кухне котлы, рыдала и кричала, что она не дочь наставницы. Тогда же она явно осознала, что не хочет, чтобы кто‑то командовал и управлял ею, и уже после этого попросилась перейти в ловцы, только чтобы постоянно не видеть Вайзу. Теперь‑то Хлада понимала, что из‑за своего упрямого норова просто не смогла откликнуться на материнскую любовь, которую всячески предлагала ей наставница.
Да и сейчас девушка не всегда была рада шумным компаниям под навесом. Часто она старалась побыстрее съесть свою порцию похлёбки и тут же уйти к себе в жилище в дальней части навеса. Хотя она помнила, что и Анна, и Вайза частенько пророчили ей стать наставницей, потому что уж больно у неё всё ладно получалось. Вот только ленилась она с возрастом всё чаще. Возможно, потому наставницы и согласились на её переход в ловцы. Ладно бы, в ловцах Хлада проявила себя! Нет же! И тут она не нашла успокоения, потому что постоянно надо было находиться по колени в ледяной воде. Ну и кому такая жизнь понравится?
Хлада вздохнула, перевернулась на другой бок, кутаясь в одеяло, вытерла слёзы, и чтобы хоть как‑то отогнать горькие мысли, стала снова представлять, уже с улыбкой, малютку и женщину. Теперь её мысли потекли в нужном русле, наполняя девушку каким‑то особым счастьем от разгадки секрета в общении с червями. Хотя это общение и было односторонним, а не диалогом. Но от этой мысли Хлада отмахнулась. «Значит, и моллюсков вы мне так же созываете, черви, свет несущие! Потому что именно таких я видела не раз под навесом в корзинах удачливых ловцов. Именно таких моллюсков я и представляла, когда просила вас о помощи для улова, о черви, свет несущие!» – не унимала восторги девушка.
Эмоции накрыли Хладу. Выскользнув из‑под одеяла и изгибая упругое стройное тело, она радостно закружилась по жилищу. Но внезапно остановилась. Широко распахнув ярко‑голубые глаза, она тихо произнесла:
– Черви, свет несущие! Поговорите со мной! Прошу вас! Я – Хлада…
Девушка зажмурилась и с широкой улыбкой стала представлять, как её ноги окутывает легкое сияние. Почти сразу её ног коснулась волна какого‑то особого тепла, которое не просто согревало, а как‑то особенно наполняло её всю.
Девушка легла на пол, припала щекой к свету и прошептала: «Поговорите со мной, о черви, свет несущие! Расскажите мне о себе! Помогите понимать вас!»
В то же мгновение ураган видений ворвался в голову Хлады. Картины суровой природы её родных мест стали расцветать всполохами ярких красок от бордового, красного и алого до жёлтого и кипенно‑белого. Природа сменилась картиной древесных корней, тоже как будто вбирающих, как живые пальцы, эти цвета и наполняющихся ими. В водных глубинах рыбы и моллюски, так же как и корни, впитывали в себя вихри красок, соперничая с камнями дна, усеянного яркими искрами. Видения менялись так молниеносно, что Хлада даже не могла их толком рассмотреть. В первые мгновения её охватил восторг, но скоро закружилась голова. Она захотела открыть глаза, но… не смогла! Она попыталась встать. Но поняв, что какая‑то огромная сила прижала её и не дает пошевелиться, испугалась до ужаса. Начальный восторг сменился паникой и дикой болью, которая разрывала голову изнутри, а видения всё прибывали и прибывали. Хлада вскрикнула от ужаса и потеряла сознание…
Глава 4
Тонкое, как волос, соединение получило сторонний сигнал и, замерцав зелёным огоньком, запустило световой импульс дальше. Свечение с нарастающей скоростью начало распространяться. Изумрудный каскад бежал фейерверком по многомиллионным шестигранным объёмным соединениям, нити которых опутывали помещение многокилометрового отсека звездолёта.
Волна зелёных импульсов вызвала оживление плат и схем, сплошным ковром покрывающих полукруглые стены от пола до сводчатого потолка. Включаясь с мягкими щелчками и слабым попискиванием датчиков, их равномерное мерцание белыми и синими всполохами плавно наполнило светом всё колоссальное пространство отсека.
На шестигранниках‑визуализаторах появился равномерно бегущий вверх трёхстрочный белый текст, сопровождаемый полоской курсора:
«Система ментального наблюдения “Информаторий” – Базе открывателей: произошёл первый непримитивный контакт энергосущностей (локально – “черви”) с индивидуумом женского пола по имени “Хлада”.»
«Разведцентр – Базе: индивидуум женского пола обитает на полумрачной стороне, локально именуемой “Полунгар”. Данная информация транскодирована от энергосущностей.»
