Плен одиночества
Рина не раздумывая кивнула и, положив ладони на край борта, повернулась к Алле.
– О чем вы вчера разговаривали с Ником до того, как я приехала?
– Да ни о чем. А что?
– Ничего.
– Ринат… Что у вас стряслось? Ты внезапно появляешься на пороге, заявляешь, что выходишь замуж за Николаса, а через несколько дней он звонит в дверь нашего дома и сообщает, что прилетел за тобой…
– Я не сказала ему, что решила смотаться в Россию одна, – нехотя призналась Ринка.
– То‑то я смотрю, он взмыленный примчался, – усмехнулась Алла.
В следующее мгновение из‑под трибун вышел Ник, облаченный в тренировочный костюм и обутый в коньки. Встретившись с ним взглядом Рината, улыбнулась. Этот человек любую ситуацию мог повернуть на пользу дела. Вот и сейчас, он собирался провести мастер‑класс для средней и старшей групп школы.
Ребята уже высыпали на лед и с нетерпением ждали, когда именитый тренер поделится с ними частичкой своего мастерства.
Вчера они поговорили. Точнее, говорить пришлось ей, а Николас внимательно слушал. А когда она делала паузы, смотрел так, что Рината ощущала себя последней идиоткой на земле. Она объяснила, почему резко сорвалась из Америки. Насколько была способна, конечно. Сказала честно, что ей необходимо время подумать.
– Сколько времени тебе нужно? – кратко уточнил он, а Рина едва не заревела.
Она смотрела на Ника и не могла понять, за что ей достался такой мужчина? Он ведь все понимает. А как же иначе? Но ей от этого только хуже, ведь она осознает, как больно ему делает своими «хочу – не хочу» и «мне надо подумать»…
– Неделя. Я вернусь через неделю, Ник, – ответила она. – Доделаю все дела в России и прилечу. К тебе и Николь.
– Обещаешь? – Уголки его губ приподнялись.
– Обещаю. – Рината прильнула к нему, положила голову Нику на плечо и вздохнула.
Внутри зрело противное чувство, что однажды он будет страдать из‑за нее еще сильнее.
И как бы она ни гнала мысли и чувства прочь, но…
Перед тем как выйти на лед, Николас провел ладонью по ее спине будто бы невзначай, мол, движение это совершенно естественное. Но жест не укрылся ни от Аллы, ни от…
– Доброе утро!
Рината мигом напряглась, взгляд наполнился холодом. Ухмыляясь самой ядовитой улыбкой из своего арсенала, к ним приближался президент Федерации. Черный костюм и черная же рубашка…
Глаза Крылова мельком скользнули по Богославской, оценивающе – по Рине, по Нику… и задержались на руке тренера, по‑прежнему лежащей на талии спортсменки.
– Доброе утро, Игорь, – сухо поздоровалась Алла.
– Игорь, рад тебя видеть. – Ник все же отпустил Ринату и протянул ладонь.
Крылов подошел к ним. Неспешно, не спуская взгляда с Ринаты. Будто, кроме них двоих, здесь вообще никого нет. Словно время остановилось… да так и застыло.
– Николас, какими судьбами? – Игорь с усилием оторвался от Рины, переключился на Демаре и пожал ему руку.
– Выдалась пара свободных дней. Решил совместить приятное с полезным.
Услышав «приятное», Игорь не удержался от смешка. Рината вскинула голову, яростнее сжимая пальцами борт.
От Игоря ничего не укрылось. Он снова посмотрел на нее, и его передернуло.
Кольцо. Ну разумеется.
Ринате хотелось отрезать себе кисть: тогда бы он наверняка перестал так смотреть. Он буквально плавил ее пальцы, причиняя боль. Как раскаленный металл под кожу. Невыносимо.
– Игорь, что тебе нужно? – стараясь разрядить обстановку, подала голос Алла.
Но Крылов никак не реагировал. Будто ее не существовало. И Демаре тоже.
Он медленно поднимал глаза. Изучал сжимающие деревянный борт тонкие пальцы, полоски российского триколора, тянущиеся вдоль рукавов олимпийки. Скользил взглядом по длинной изящной шее. В ее ушах блестели маленькие сережки. Три синих камушка. И почему он не заметил их в прошлый раз? Ах да, тогда волосы были распущены, теперь же копну чернильных прядок стягивала резинка.
Игорь почти физически ощутил желание коснуться волос Ринаты, запустить пальцы в шелковый водопад, вдохнуть ее аромат. Говорят, любовь живет три года. А ненависть сколько?
Они наконец встретились взглядами. В хрустале ее глаз он различил тревогу. Страх. И… что‑то еще… Она – как могла – пыталась показать, какой сильной стала.
Но нет, Рината.
Даже спустя годы он видел в ней девчонку из барака, которой подал руку, чтобы унять ее волнение перед первым выходом на лед.
Девчонку, которая жестоко использовала его и вышвырнула из своей жизни, как отработанный материал.
Нет, Рината. Нет.
Она не будет счастлива. Он не позволит ей ни смеяться, ни любить. Они вместе утонут в океане ненависти. Захлебнутся яростью.
Вместе. Как раньше.
– Игорь… – Богославская не оставляла попыток привлечь его внимание.
Игорь посмотрел на нее, потом на Николаса, стоящего рядом. И снова на Рину.
– Я придумал желание, – широко улыбнувшись, объявил он. – Надеюсь, ты не забыла мой адрес? Жду тебя вечером… – Улыбка переросла в усмешку. – У себя. Там и расскажу подробнее.
Рината молчала. Сверлила Крылова самым злющим взглядом, на который только была способна. А ненависти в ней хоть отбавляй. Как она умеет взращивать в себе это чувство, он знал.
– Простите, мне пора.
– Что тебе нужно? – обуздывая злость, еще раз спросила Алла.
– Разве мне необходим какой‑то особый повод, чтобы проверить, как работает одна из лучших моих школ? – бросил Игорь, лишь вскользь посмотрев на Аллу. – Жду тебя вечером, Рината, – повторил он и ушел.
Николас плохо знал русский язык и вряд ли мог понять смысл речей Игоря, но по виду Ринаты и Аллы ему стало ясно: разговор – далеко не из приятных.
– Что случилось? – спросил он.
– Ничего, – Рината выдавила улыбку.
– Ничего?
Под его взглядом Рина терялась. Есть в глазах Ника нечто, что не давало ей врать.
Она открыла было рот: надо бы сказать… но, что конкретно, толком не знала.
Рину опередила Алла.
– У нас небольшие проблемы с документами. Вовремя не предоставили отчет, вот Игорь и сердится, – мягко улыбнулась она. – Не беспокойся, Ник, Владимир вернется и все будет в порядке.
