Под сенью омелы

Аля протиснулась мимо холеного красавца и подошла к своей машине. Открыв ее, выразительно уставилась на мужчину.

– Это правда, что Шульмана убили? – светски поинтересовался тот.

– Без комментариев.

– Аль, да брось ты, все равно к вечеру все будут знать, – поморщился ее собеседник.

– Ну так и ты узнаешь. Отгони тачку, мне надо работать, в отличие от тебя, – она скользнула на сиденье, но дверь не успела закрыть. Мужчина оказался рядом на удивление быстро и ухватился за дверцу, не давая Але отгородиться от него и внешнего мира.

– Ты, говорят, решила конкуренцию мне составить? – наклонившись к Але, поинтересовался красавец с тонкой улыбкой. Казалось, все происходящее его очень забавляло.

– А ты боишься? – с вызовом поинтересовалась Аля.

– Боюсь, – честно признался тот.

– Правильно делаешь, – одобрила Аля и завела двигатель, но мужчина продолжал цепко держаться за водительскую дверь.

– Аль, ну что мне еще сделать, чтоб ты меня простила? Честное слово, я правда хотел как лучше.

– Молодец, возьми с полки пирожок, – скривилась та, дергая дверь в тщетной попытке избавиться от назойливого собеседника.

– Зачем ты так, Аля? Послушай…

– Я тебя услышала, Козлов, а вот ты меня нет. Отгони тачку, – разозлившись, рявкнула Аля.

– Орлик…

– Я тебе не Орлик, а Орлова Алевтина Сергеевна.

Владимир Козлов открыл рот, чтобы продолжить спор, но внезапно осознал, что это бесполезно. С Алей они когда‑то учились в одном классе и дружили всю сознательную жизнь. Он даже был свидетелем на их с Ромой свадьбе.

Не счесть, сколько раз он ночевал на старом диванчике в их квартире, переживая очередную любовную драму. Совместные шашлыки, дни рождения, празднования Нового года, поездки на дачу к маме Али. Они жили большой и дружной компанией.

Все изменили болезнь Романа и статья, которую журналист Владимир Козлов опубликовал в столичном издании и которая наделала много шума. По результатам к ним тогда приезжали разбираться из самой столицы, потому что нормы охраны труда на предприятии, где работал Роман, категорически не соблюдались. Устраиваясь туда на работу, люди отправлялись практически на верную смерть. Процент раковых больных в городе давно превысил все разумные значения. В речке, куда сливало свои отходы предприятие, перевелась вся рыба, а выбросы в атмосферу грубо нарушали всевозможные нормы.

Случился большой переполох. Собственник предприятия, живущий где‑то в Испании, показательно уволил все руководство, клятвенно пообещав со всем разобраться, а затем и вовсе поспешно продал проблемный актив. Новый владелец, Виктор Серябко, приехавший из другого региона, установил на трубах предприятия фильтры, которые уменьшили количество выбросов и прекратили загрязнять единственную городскую реку. Конечно, все еще было далеко до идеала и ни один здравомыслящий гражданин не рискнул бы искупаться в местном водоеме или подышать над трубой предприятия без риска немедленно умереть мучительной смертью, но цифры немного улучшились, что на время успокоило народные массы.

Серябко даже пообещал Але с Романом лично заняться их вопросом. Казалось бы, такое вмешательство в ход вещей Володи Козлова пошло всем на пользу, но только Аля его жест не оценила. Потому что до выхода статьи Роман не знал о своем диагнозе.

Аля поделилась страшными новостями с лучшим другом, выйдя от врача Романа, позвонившего ей рано утром и пригласившего на беседу (врач, естественно, числился среди маминых поклонников, поэтому о результатах анализов решил сообщить вначале Але, а не самому пациенту). Хлебнув лишнего и не зная, как ей с этим жить и что делать дальше, Аля поделилась с Вовкой, а тот решил проявить инициативу и всем помочь.

С того времени Аля отказывалась с ним разговаривать, хотя раньше не проходило ни дня без общения. Аля периодически запускала через Володю, известного своими острыми журналистскими расследованиями, нужную ей информацию, а он своевременно снабжал ее всеми слухами, циркулирующими в городе. Поэтому она всегда была в курсе происходящего, а если не была, то Володя легко мог все для нее узнать. Мог. Больше у него такой возможности не будет. Зная принципиальную Алю, Володя был в этом уверен. Его единственной надеждой на восстановление прежних отношений был Роман. Если бы его удалось вылечить, Аля наверняка бы смягчилась.

Окинув тоскливым взглядом давнюю подругу, Владимир отпустил дверь, затем вернулся в машину – новенький джип – и отъехал в сторону. Аля же нажала на педаль газа и, выпустив и в без того загаженную атмосферу черное облако, направила дребезжащую колымагу в сторону старого центра, где проживала мать Катерины Шульман, у которой временно гостила дочь.

 

* * *

 

– А завещание эта сволочь оставила? – Катерина просияла от радости, когда Аля сообщила ей о смерти бывшего мужа.

– Не в курсе, я о другом пришла поговорить, – хмыкнула Аля, заходя в роскошную трехкомнатную квартиру, которую Катерина выторговала у скупого Шульмана в период его первой горячей влюбленности. Квартира была куплена у одинокого ювелира, большого любителя антиквариата, продавшего Шульману жилье со всем содержимым с уговором, что до конца дней ему обеспечат достойный уход.

Катерина слово сдержала (обижать детей и стариков – грех смертельный!), и последние дни своей долгой и насыщенной событиями жизни ювелир провел, вспоминая боевое прошлое в обществе красивой девушки, приезжавшей к нему два раза в день и готовой выполнять все его прихоти и капризы.

После смерти старичка, которому Катерина закатила масштабные похороны и даже всплакнула, когда гроб красного дерева скрылся под землей, в квартиру въехала ее мать, Альбина Николаевна, которая лучше всех охранных агентств могла обеспечить сохранность уникального фонда.

На антресолях у антиквара, рачительно припрятанные («Катюша, умоляю, после моей смерти загляни на антресоли и позови музейных работников, чтобы все оформили как надо. Это мой тебе небольшой подарок на добрую память!»), обнаружились и вовсе уникальные вещи, превзошедшие по стоимости квартиру в несколько раз.

Катерина к неожиданно свалившемуся на голову наследству отнеслась обстоятельно – мужу про него ничего не сказала, обеспечила всем полотнам нужные условия, а ее мама цепко следила за сохранностью золотого запаса. Альбину Николаевну Семенову, главного тренера города по дзюдо, знала и уважала вся местная шпана, в большинстве своем прошедшая через ее школу. Альбина в городе была фигурой неприкосновенной.

– Орлик, выпьем? Надо это дело отпраздновать, – Катерина, тряхнув роскошной гривой, поплыла в комнату, приглашая Алю следовать за ней.