Поступь Мрака

– Дорогой Кардан, – медленно, с ледяной насмешкой, произнёс король, и граф понял, что Эльмира не переубедить. – В моем королевстве должна быть очищена вся скверна! И ты сам когда‑то с этим был согласен…

– Но моя семья!..

– Все мы подвержены скверне, и твои близкие – не исключение, – пожал плечами король и дал знак ведьмаку. – Мы начали это давно, и охота на ведьм закончится, когда решим мы, а не ты…

– Да так можно бесконечно искать! И находить! – вскричал Кардан, но в глазах Эльмира Третьего он видел лишь фанатичный блеск и безразличие к старому другу.

– Приступай, Энцо. – приказал король. – Семья ди Ванэско будет послушной. Иначе мои солдаты образумят их, как недавно охрану.

Барвоа ухмыльнулся и подошёл ближе к девочкам, которые, дрожа от ужаса, жались к отцу. Ведьмак медленно обходил их, вглядываясь в лица и оголённые участки тела, очевидно, ища видимые признаки ведьмы. Но ничего не нашёл.

– Раздевайтесь! – рявкнул он, его голос был груб и непристоен.

– Что?! – нахмурился граф, не веря своим ушам.

– Снимайте всю одежду, – ухмыльнулся Барвоа, его ухмылка была похожа на оскал хищника. – Совершенно всю…

– Да как ты смеешь?! – взревел Кардан, но его слова потонули в лязге затворов арбалетов, поднятых солдатами.

– Послушай его, граф, – промурлыкал Эльмир Третий, его тихом голосе звучала сталь. – Если хочешь сохранить свою семью, делай, как говорит Барвоа.

– Как же это сделать, если ты лишаешь нас чести? – прошептал ди Ванэско, его голос охрип от отчаяния.

– Некоторые живут и без чести, – пожал плечами король. – Главное – они живы. В этом вся прелесть жизни – она не подчиняется никаким идеалам и смыслам, которыми мы пытаемся оправдать свои поступки. Иногда жизнь оказывается важнее всех этих выдуманных гордых понятий вроде чести и достоинства. Поверь мне, граф, ради жизни люди готовы на всё, а уж тем более ради жизни своих близких, – король цинично ухмыльнулся и скомандовал: – Солдаты, на счёт «три»…

– Стой! – сдался Кардан, его плечи понуро опустились. – Делайте, как говорит этот… этот мерзавец. Раздевайтесь!

Юлия вспоминала этот момент унижения как кошмарный сон, от которого невозможно было проснуться. Быть может, так память пытается защитить людей, переживших невыносимое. В ушах звенели лишь крики и рыдания младших сестёр, прорезающие ватную пелену отчаяния. Когда все разделись, Энцо Барвоа приказал им выстроиться в линию. И под пристальными, похотливыми взглядами солдат женщины и девочки, стараясь прикрыть руками грудь и лоно, повиновались. Ведьмак трижды прошёл вдоль шеренги, заставляя их опускать руки ударами своей плети, чтобы все вокруг могли разглядеть их наготу. Он подошёл к голому графу, который даже не подумал прикрыться. Лишь презрительно прошипел в лицо Энцо:

– Потом я найду тебя и размажу…

– Сомневаюсь, – улыбнулся ведьмак и крикнул:

– Всем повернуться!

Жена и дочери послушались и выполнили команду.

– Что это?! – послышалось неуверенное восклицание солдата с того края, где стояли самые юные девочки. Сердце Юлии ёкнуло, и она едва не подпрыгнула на месте. Отец, выйдя из строя и никого не слушая, бросился к противоположному краю.

– А ну, стоять! Оттащите его! – разгневанно рявкнул король, и голого графа схватили и отвели от младшей дочери, рядом с которой стоял солдат и издалека, словно она заразная, тыкал в ягодицу ножнами от меча. Пятилетняя Глория, чувствуя на себе взгляды взрослых мужчин, зажмурилась и заревела в голос.

– Не трогайте её! – взревел отец, но один из солдат, движимый звериной яростью, обрушил на него сокрушительный удар ногой. Граф рухнул на колени, хватаясь за живот, пронзённый острой болью.

– Метка дьявола! – провозгласил ведьмак, ледяным взглядом окинув трепещущую Глорию. Солдаты, охваченные суеверным ужасом, шарахнулись назад.

– Это родимое пятно! – хрипло прошептал Кардан, пытаясь защитить свою маленькую дочь, но король грубо оборвал его мольбы.

– Да плевать на ваши родинки! – с презрением прошипел Эльмир. – Именно эта отметина разоблачает ведьм! Смотри же, Кардан, в последний раз наглядись на своё отродье! – король скривил губы в дьявольской ухмылке. – Мы не потерпим ведьм ни в своих рядах, ни среди близких! Наш долг – очистить мир от этой мерзости!

– Она же дитя! – взвыл граф, сотрясаемый рыданиями. – Глория никому не причинила зла! Она просто невинное создание! Очнись, Эльмир! Не губи безвинных! Не совершай непоправимого! Или я сотру с лица земли твой трон и весь твой никчёмный род!

– В таком случае, – процедил сквозь зубы уязвлённый король, – дело пойдёт ещё проще. – Он взмахнул рукой, отдавая чудовищный приказ: – Убить! Уничтожить всех! Там, где одна ведьма, могут скрываться и другие! А эта тварь, граф, с супругой, как кролики, наплодят новых! – Его голос дрожал от злобного ликования. – Смерть им всем! А потом сравняйте это ведьмино гнездо с землёй! – Эльмир Третий в последний раз взмахнул рукой, отдавая распоряжение увести карету с внутреннего двора, где должна была разыграться трагедия. Затем, пришпорив коня, на котором восседал все это время, он покинул замок, следом за каретой.

– Ты настолько ничтожен, что не можешь смотреть в лицо своим злодеяниям! – прорычал граф, захлёбываясь от ярости и отчаяния. – Неужели ты думаешь, я не знаю, что тебя сюда привело? Твоя слава добралась даже до ди Ванэско! Зря ты ступил на эту тропу, Эльмир! Ещё вспомнишь мои слова! Ещё пожалеешь! – его голос сорвался на рык, полный безысходности.

Глорию, хрупкую веточку, безжалостно вырвали из его рук и потащили к груде сломанной мебели, будто бездушную куклу. К остальным его дочерям и жене, трепещущим от ужаса, уже подбирались солдаты короля, обнажив клинки и взводя арбалеты. В их глазах горел фанатичный блеск, предвкушение «очищения» – так эти палачи называли хладнокровное убийство ни в чем не повинных людей.

Энцо Барвоа, отвратительное создание, с дьявольской ухмылкой потирал руки. Сегодня его кровавый промысел обещал богатый улов. Ведьмак с жадностью взирал на свою добычу, предвкушая пытки и казни.

 

Глава 2

 

Лицо солдата, занёсшего над ней меч, снова всплыло в памяти Юлии. Похотливая ухмылка, хищный взгляд, скользящий по юным изгибам тела, забирающийся туда, куда в приличном обществе смотреть не принято, а наоборот, эти места всячески скрывают. И это странное, неуместное подмигивание перед тем, как лезвие вонзилось в бок. Боль пронзила тело, и темнота мгновенно поглотила сознание.

Очнувшись, девушка судорожно ощупала бок, пытаясь найти рану. Справа ныло, а липкая субстанция холодила пальцы.

«Неужели я умираю?» – пронеслась в голове мысль.