Прекрасная мука любви

– Моя дорогая юная леди! Вы, без сомнения, видели вот это. – И он протянул Ребекке арапник ручкой вперед.

Его уловка удалась: взгляд Хэллорана немного смягчился, и он вопросительно взглянул на Ребекку.

– Может, вы и в самом деле перепутали?

Ребекка заколебалась. Она могла бы поклясться, что видела в руках у Сталла револьвер… но может быть, ей показалось, в темноте и ошибиться недолго.

– Я… я не знаю. Может, это был и арапник, – с сомнением проговорила она.

– Уверяю вас, мисс Хокинс, это он и был, – поспешно сказал Сталл. – Вещь, в сущности, достаточно безобидная, но я прошу прощения, если напугал вас.

– Ну что вы, мистер Сталл, – тихо возразила Ребекка. – Это я должна перед вами извиниться. Очевидно, я ошиблась.

Сталл рассмеялся тем самым безжизненным и безжалостным смехом, который у Ребекки вызывал смутную тревогу, и потер свой похожий на молнию шрам пальцем с безукоризненно наманикюренным ногтем.

– Все мы время от времени ошибаемся, мисс Хокинс. Забудьте об этом.

Глэдни слушал их разговор и чувствовал, что гнев его немного поутих, однако совсем не прошел. Что‑то в этом Сталле вызывало у него раздражение, и оно не замедлило вылиться наружу.

– И все‑таки, Сталл, здесь творится что‑то неладное. Меня вы своими гладкими речами не обманете.

– Мистер Хэллоран, поверьте – все ваши опасения беспочвенны, – проговорил Сталл.

Глэдни нахмурился:

– Никаких опасений вы у меня не вызываете, можете на это не рассчитывать. Впрочем, никаких добрых чувств тоже. А теперь нам пора идти. Но я запомню, что от вас всего можно ожидать, так что не пытайтесь устроить нам какую‑нибудь пакость.

Шрам на щеке Сталла вспыхнул багровым пламенем. На висках вздулись вены, похожие на маленьких змей. Как же ему хотелось стереть эту несносную троицу в порошок! Но он сумел сдержаться и не дал волю своим чувствам, лишь проводил Хэллорана и Хокинсов недобрым взглядом. Когда они удалились на почтительное расстояние, Сталл перевел дух. Какой же он дурак, что схватился за револьвер! Обычно дела подобного рода Сталл поручал мистеру Мерси. Но сейчас мистера Мерси на конюшне не было: Сталл отправил его выполнять одно деликатное поручение. Однако унижение, которое он испытывал из‑за Хэллорана, было настолько велико, что требовало немедленного отмщения. Бешеная ярость и жажда мести побудили Сталла броситься к своей коляске, вытащить из багажного отделения револьвер и вернуться на конюшню в надежде улучить момент, когда Хэллоран останется один. Ирландец был известным игроком и мошенником. Он наверняка нажил массу врагов, так что не у одного человека могло возникнуть желание с ним расправиться.

Сталл решил убить Хэллорана и бросить труп на конюшне. Потом бы его кто‑нибудь обнаружил. Но эта проклятая девчонка и ее дед спутали ему все карты! Мало того, эта девица чуть его не разоблачила!

Ребекка уже давно скрылась из виду, но образ ее по‑прежнему стоял у Сталла перед глазами и казался все более и более соблазнительным. Воображение вело его все дальше. Вот Ребекка лежит перед ним, Сталлом, обнаженная, связанная по рукам и ногам и с кляпом во рту, чтобы не кричала, и в ее широко распахнутых глазах полыхает страх. От этой восхитительной картины по телу Сталла разлился нестерпимый жар, в одну секунду уничтоживший ярость, которую вызвал в нем этот несносный Хэллоран. Так что теперь единственным чувством, переполнявшим Сталла, было страстное желание, удовлетворить которое он мог лишь ему ведомым способом, отличавшимся крайней изощренностью.

Дело в том, что жестокая натура Сталла проявлялась и в его отношениях с женщинами. Ему доставляло огромное удовольствие унижать их и причинять им боль, так что они готовы были пойти на все, лишь бы их перестали мучить. Этот страшный человек мог достичь удовлетворения, лишь смешав приглянувшуюся ему женщину с грязью. Неудивительно, что не многие женщины добровольно соглашались участвовать в крайне жестоких сексуальных играх Сталла. Обычно это были проститутки, которые требовали за не совсем обычные услуги огромную сумму, а после неизменно отказывались от повторения. Правда, Сталла это не обескураживало. Женщин вокруг было предостаточно, так что жизнь его била ключом – успевай только поворачиваться! Тем не менее до сегодняшнего дня он и не представлял, какое это сладостное чувство – подчинить себе невинную девочку настолько, чтобы она безропотно выполняла все его прихоти. А как было бы здорово, если бы этой девочкой оказалась Ребекка Хокинс! Какое наслаждение ему доставило бы унизить ее и всласть поиздеваться над ней!

И поделом ей было бы! Сталл бы многое отдал, чтобы унизить эту девчонку и ее деда. До сегодняшнего дня Хокинсы о нем и слыхом не слыхивали, а вот он о них знал. Да и как иначе? Имя Генри Хокинса было известно каждому любителю верховой езды в Америке. Ни для кого не составляло секрета, что этому человеку было присвоено звание почетного члена жокейского клуба Луисвилла и Ассоциации конного спорта, которая являлась спонсором только что организованных скачек под названием «Кентуккийское дерби».

Жокейский клуб был основан только в этом году. Его главный организатор М. Льюис Кларк специально съездил в Англию для изучения Британского Королевского дерби и вернулся в Луисвилл с твердой решимостью устроить Кентуккийское дерби по образу и подобию английского.

В то время конный спорт находился в Америке в упадке, и подобные состязания проводились лишь на ярмарках. Во всей стране можно было насчитать всего с полдюжины ипподромов, скачки на них проводились крайне нерегулярно. Кентуккийские фермеры, разводившие чистокровных рысаков, всерьез задумывались над тем, чтобы закрыть свои фермы, поскольку они не приносили почти никакого дохода: за годовалого жеребца можно было выручить не более ста долларов, а то и меньше. Все это Кларку было хорошо известно, и он решил в корне изменить положение дел, создав жокейский клуб. С помощью этой организации он надеялся поднять престиж кентуккийских лошадей и резко повысить спрос на них.

Кларк обратился к самым известным специалистам в области коневодства и убедил их вступить в созданную им организацию. Ко всем, кроме Оскара Сталла. Более того, когда Сталл выразил желание стать членом клуба, Кларк заявил ему, что подписной лист уже заполнен.

Такое пренебрежительное отношение к своей персоне вывело Сталла из себя. Сначала он попытался купить в клубе место, а когда это у него не получилось, постарался проникнуть туда с помощью подкупа и шантажа. Но и это не сработало. Сталл так и остался за бортом.

Причина, по которой члены жокейского клуба отказались принять в свои ряды Сталла, была весьма серьезной. Организация Кентуккийского дерби вызвала огромный интерес по всей стране, и все, кто каким‑то образом был связан с новым делом, должны были иметь безупречные рекомендации. Таких рекомендаций Сталлу бы никто не дал. Он был хорошо известен своей жестокостью, напористостью и умением добиваться своего любыми способами.

Короче говоря, члены жокейского клуба считали себя джентльменами, а Сталла, по всеобщему мнению, к таковым отнести было нельзя.

Но никто не мог запретить ему выставить свою лошадь на Кентуккийском дерби, если он заплатит все необходимые взносы, что Сталл и сделал. И теперь его голубой мечтой было принять участие в первом заезде состязаний, 17 мая 1875 года, и выиграть его. Таким способом он собирался отплатить за пренебрежительное к себе отношение.

Обычно Оскар Сталл отвечал на оскорбления одним, не очень замысловатым способом. А именно: всю жизнь пытался кулаками доказать свое превосходство над другими людьми.