Прекрасный Грейвс
– Господи! Ты псих. Так вот почему ты это сделала? – Она останавливается, когда мы оказываемся на углу улицы, затем шлепает меня по руке. – Ты думала, будто я собиралась к нему приставать?
Мы уже отошли довольно далеко от аптеки. Я останавливаюсь, оглядываюсь по сторонам.
– Или это он собирался к тебе приставать? Без разницы, в общем. Ничего нового.
– А вот и нет, Лоусон, ведь когда я сказала, что он милашка, я это сделала для тебя. У вас с ним как будто одна душа на двоих. Никогда прежде такого не встречала. Вы улыбались, как два идиота, пока разговаривали. Хотела сделать так, чтобы вы обменялись номерами. Не каждый день видишь подругу настолько жизнерадостной.
Тут у меня перехватило дыхание.
– Так вот зачем ты это сделала?
Она бьет меня по руке одним из своих пакетов.
– Ну конечно, дуреха!
– Вы двое так уставились друг на друга.
– Он бросал на меня многозначительные взгляды, призывающие исчезнуть, – она засмеялась. – Он даже не скрывал этого.
Меня сейчас стошнит. По правде говоря, я уже это сделала, чуть‑чуть, у себя в мыслях. Вот прям только что.
– Так почему же ты этого не сделала?
– Я хотела проследить за тем, чтобы он ничего не испортил.
– Ох, Пиппа.
– Не надо мне тут вздыхать. Беги обратно и дай ему свой номер!
– Вот так вот просто? – Я хлопаю глазами, замерев на месте.
Она приподнимает одно плечо.
– Для большего эффекта можешь сверкнуть ему своими сиськами.
Я буквально рассекаю воздух, как хищная птица. Врываюсь в аптеку, вертя головой из стороны в сторону. Если Курильщик спросит, почему я здесь, скажу, что потеряла бумажник. Прогуливаюсь по проходам. Проверяю туалеты. Захожу даже в фотобудку. Но Курильщика нигде не видно.
Внутри меня нарастает паника. А что если он ушел? Не похоже, что он действительно пришел сюда за карандашом для губ. А вдруг я его упустила? А что если это конец? Мне никогда в жизни теперь не узнать ни его имени, ни где он живет. Никогда не узнаю, кто ему больше по душе – Guns N’ Roses или Nirvana (лучше бы он был за Guns N’ Roses, иначе ему не поздоровится).
– Он пошел за тобой, – с сильным испанским акцентом произносит фармацевт за прилавком.
Я поворачиваюсь к нему.
– Правда?
– Да, он был быстр, – фармацевт виновато улыбается, – но ты быстрее.
Глава 2
На протяжении следующих полутора недель мы вкусно едим и пьем, смотрим достопримечательности. Еще мы заглянули на футбольный стадион Камп Ноу и прогулялись по магазинам одежды. Пиппа встречается с парнями в клубах, я хожу по магазинам, пока ноги не отвалятся. А парень по прозвищу Курильщик и вовсе стал уже выдумкой. Не уверена, что он существует где‑то, кроме как в моей голове.
За четыре дня до вылета в Штаты мы сумели отыскать выгодное предложение на остров Гран‑Канария и долететь туда на самолете. Во время полета Пиппа быстро подружилась с компанией каких‑то американок, с которыми потом вместе и отправились на пляжную вечеринку в ночь перед отлетом.
На небе сияет огромная и чуть ли не белоснежная луна, нависая над головой, словно гигантский леденец. Песок, загорелый и прохладный между моими пальцами ног, отличается от светлых песчинок Сан‑Франциско.
Я сижу перед костром, из динамиков льется поп‑музыка. В этом месте порядка ста человек, все частично или полностью раздеты, выпивают и танцуют.
Пиппа где‑то среди них. Она ушла двадцать минут назад с какими‑то девчонками из Таллахасси на игру в переворачивание стаканчиков[1].
Я потягиваю пиво и думаю о Курильщике. Точнее, о том, как жестока и несправедлива жизнь. Все, что разделяет меня с ним сейчас, – это его полное имя. Я хочу превратиться в Гвинет Пэлтроу из фильма «Осторожно, двери закрываются». Я хочу успеть на поезд. Хочу, как она, повторить все сначала. Чтобы в этот раз сделать правильный выбор.
Рядом со мной я замечаю черный холщовый рюкзак. Из него вываливается блокнот. Похоже, его кто‑то забыл. Брошенный на произвол судьбы, ищет нового хозяина. Мои пальцы так и тянутся к нему. «В жизни моей дочки не было ни одной книги, которую она не захотела бы прочитать», – нередко хвастается моя мама, и это чистая правда.
Я понимаю, чужое без разрешения брать не следует. Но искушение обвивает мои конечности, словно плющ.
Ну он ведь валяется тут, на пляже, полном людей, в раскрытой сумке. Если бы он был личным, его владелец носил бы его с собой.
Я решаю дать владельцу блокнота десять минут, прежде чем начать читать. Если он пошел в туалет, то будет шанс остановить меня. Ну а если владелец в каком‑нибудь другом месте, что ж, в таком случае его не так уж и волнует, что кто‑то прочтет блокнот.
Проходит десять минут, потом пятнадцать. Я подбираю блокнот и раскрываю его на случайной странице. Мое сердце бешено колотится. Чувствую себя воровкой. Он похож на какой‑то журнал… или даже сочинение? Слова накладываются друг на друга, как будто они были написаны в жуткой спешке.
На часах два, и он решил, что сейчас спрыгнет. Может, прыжок – это все, что осталось сделать. И не слишком ли это убого, что одна его личность не хочет прыгать, потому что боится реакции своего босса, увидев, что завтра он не появится на работе?
Но в этом как раз и проблема. Именно по этой причине он и оказался здесь, на этой крыше. Он так усердно работал, чтобы заработать себе на жизнь, что совсем забыл о том, каково это – жить. Теперь эта заезженная фраза на дешевых кружках в мелких магазинчиках довела его до самоубийства.
У него был шанс, но он его упустил.
Надо было бежать за ней быстрее. И настигнув ее, он схватил бы ее за блузку, не заботясь о том, что с ней станет.
И он бы сказал ей, что она само совершенство.
[1] Это командная питьевая игра, в которой игроки должны по очереди осушить пластиковый стаканчик с пивом, а затем перевернуть стакан так, чтобы он упал.
