Обладая тобой
– Это была бывшая девушка Рустама, и она хотела встретиться с тобой, чтобы передать деньги… Марат, прости меня, не знаю, что на меня тогда нашло… Она злила меня, я дико ревновала вас обоих к ней. То с Рустамом крутила, теперь за тебя взялась… И я решила показать ей, что ты мой, и ей здесь ничего не светит…
Она всё говорила и говорила, а я прикрыл глаза от бессилия что‑либо уже изменить… Всё сделано и испорчено, окончательно и бесповоротно…
– Она всё слышала? – голос мой задрожал. – Что было между нами тогда? Она же не ушла и всё слышала?
Надя виновато опустила голову в пол, и я понял, что да, и это самое настоящее фиаско. Всё это время я считал её расчётливой дрянью, поимевшей с меня денег… Какой же я придурок, ведь я их сам ей сунул. Лариса эти бабосы даже не просила, приходила за поддержкой, а я унизил её, вручив ей, как самую великую ценность, эти ненужные бумажки. Я был не в себе, зол и обижен, но разве меня это оправдывает?
Сейчас, в эту самую минуту мне хотелось кричать на весь свет, как дикому раненому зверю, рвать и метать, всё здесь уничтожить в пыль… Только смысла в этом нет, это ничего не даст и уж тем более ничего не изменит… Лариса далеко… как никогда чужая и недосягаемая и никогда меня не простит… Боль спазмами сдавила моё горло, парализуя всё моё тело, которое стало ещё более деревянным и неподвижным.
– Марат, прости меня, я ошиблась, теперь сожалею о своём поступке. Сначала я ревновала и хотела ей досадить, поэтому и устроила то показательное выступление, которое она слышала по селектору. Я хотела вернуть эти деньги почти сразу, но потом кое‑что случилось… Помнишь, я брала несколько дней отгулов? Так вот, у моей мамы был обширный инсульт, ты же сам знаешь я одна детей воспитываю, ещё и мама на моём попечении. Деньги мне позарез тогда нужны были, и я воспользовалась этими. Они помогли мне провести эту недешёвую реабилитацию, сам же знаешь, что лекарства все дорогие, а помочь мне некому…
– Надь, – прервал её я, – мы столько лет знаем друг друга, ты почему мне ничего не сказала, я бы тебе помог?
– Не думала, что вам есть до меня дело. Одно дело спать вместе, другое помогать! – говорила она это на полном серьезе, отчего я почувствовал себя каким‑то недомужиком.
– Ты это серьёзно сейчас говоришь? Дура, что ли? За кого ты меня принимаешь? Ты что считаешь, если я такой легкомысленный и секс люблю, то и человек из меня так, мягкое что‑то?!
Возмущению моему не было предела. Такое мнение сложилось обо мне у человека, что я не мог спокойно стоять на месте и стал нарезать круги по кабинету, обида душила меня изнутри.
– Да я в жизни в беде ни одного человека не оставил и животное в том числе, даже если себе не забирал, то пристраивал!
– А что ты хочешь? – парировала в ответ Надя. – Да вы с Рустамом ни разу не поинтересовались, как у меня дела и нужна ли мне помощь!
Её аргументы били заслуженно в цель, что правда то правда. Мне стало стыдно… Пора признать, что Надежда права. Я просто плыл по течению и жил в своё удовольствие, никогда ни о чём не заморачиваясь всерьёз.
– Справедливо, но это не значит, что я бы тебе не помог в трудную минуту… Поняла? Это разные вещи! Как ты вообще могла такое предположить, ведь мы столько лет рука об руку шагали? Разве я давал повод в себе хоть раз усомниться? Ты считаешь меня таким недалёким?
– Прости, я ошиблась, – посмотрела на меня виновато, – но ты ни разу не дал повода подумать обратное…
– Забери деньги, тебе они нужнее…. мне они не нужны… я их не возьму… Видеть их не могу… – смотрел я на них, как на ядовитую змею. – Купи детям подарки или одежду какую.
Я собрал деньги в кучу и сунул ей в сумку, которая висела у неё на плече. Надя хотела возразить, но я прикрыл ей рот ладошкой, сказав своё твёрдое слово.
– Надя, если хоть немножко я что‑то значил или значу для тебя, не перечь. Мне они не нужны, для меня они кровавые… Ты даже не представляешь, что я сделал и предвестником каких трагических событий они послужили. Просто забери их и потрать на доброе дело… Мне это необходимо, понимаешь? Хоть так сделать кого‑то немного счастливым.
Больше Надя не говорила, а просто меня обняла. Я не чувствовал к ней сейчас никакого возбуждения, какое обычно было в её присутствии. Вся жизнь и энергия покинули моё тело… Я был как неживой манекен… Такое чувство, что сердце моё перестало биться и снабжать организм кровью, потому что я чувствовал только ледяные, безжизненные части своего тела. Потихоньку я почувствовал позитивную энергию и уверенность в завтрашнем дне, которую мне давала поддержка родственной души. Эта женщина в этот момент была, как сестра, утешающая брата.
– Ты даже не представляешь, что я сделал… что натворил… Ты права… я плохой человек… – мёртвым голосом проговорил я еле слышно.
– Нет, ты очень хороший, а ошибаются все. Посмотри на меня! – скомандовала она.
Взгляд её был твёрдый, уверенный голос сказал:
– Сейчас, Марат, ты возьмёшь себя в руки и будешь жить дальше. Хочешь, исправишь то, что натворил, не хочешь, не исправляй, но сделай выводы. Скажи мне одно, если бы я отдала деньги в тот же день, или если бы она сама тебе их тогда отдала, это бы что‑то изменило для тебя?
Это был вопрос на миллион рублей, на который я не знал ответа. Тогда у меня были в отношении Ларисы другие эмоции, и безудержная, выедающая всё хорошее на своём пути ярость клокотала в моей крови. Сейчас ничего этого я не чувствовал, только сожаление и осуждение самого себя в неправильно принятых решениях. Поэтому я ответил честно, в благодарность за её поддержку.
– Нет, это бы ничего не изменило, но сейчас меняет многое. И я костьми лягу, но исправлю то, что я сделал, пусть даже она не вернётся ко мне…
Глава 13. Марат
– Марат, что происходит? Ты меня больше не хочешь? – дрожащим голосом спросила у меня Наташа, когда мы этой ночью легли в постель.
– Не говори глупостей, Кнопка, просто я дико устал, – отбрехался я.
Но она была права, я не хотел Наташу и ничего не мог с собой поделать. Да и вообще сейчас ничего не хотел. Надеюсь, это только сегодня, завтра всё пройдёт, но заглянув в своё сердце, понял, что не пройдёт. Зачем я позвонил Ларисе? Её голос до сих пор звенел у меня в голове, такой любимый и родной… Мне сейчас хотелось увидеть её хоть разочек, хоть мельком, даже издалека… Она вернула деньги и сделала аборт… у меня мог родится ребёнок, но я сам, своими собственными руками его убил… Никогда ещё в своей жизни я не испытывал подобной боли…
– Марат! Марат! Марат! – очнулся я, когда почувствовал, что меня уже долгое время Наташа трясет за плечо.
Я посмотрел на неё своим безжизненным взглядом.
– Что с тобой? Я уже десять минут пытаюсь до тебя достучаться, но ты не реагируешь?
В глазах Наташи плескалось не просто беспокойство, а испуг и страх за меня. Она всё понимает, всё чувствует, знает меня, как саму себя. И она как никто другой заслуживает знать правду. Я не могу ей врать.
