Принцип домино. Покой

– Ли, – произнес он на выдохе, – у меня двое детей, замечательная жена, пусть малооплачиваемая, но работа. Каждый день, когда я прихожу домой, они рядом. Они ждут меня. Я дорожу ими больше всего на свете. Этого нельзя купить ни за какие деньги, – Сед поднял на Лиама глаза, светившиеся счастьем, – если бы ты хотел, ты бы тоже это понял.

– Что ты знаешь… – вскипел Ларссон, но замолчал, вспомнив, с кем говорил.

– Вот именно. Я все отлично знаю. И ты дурак, Ларссон, раз не настоял на своем, – в голосе Седрика слышалось осуждение.

– Помоги мне. Я прошу тебя. Назови цену. Что угодно, но мне нужна помощь, Чан, – Ларссон уронил голову на руки.

Уверившись, что Чан поведется либо на обаяние, либо на деньги, Лиам прогадал. Что‑то в нем ускользнуло от Лиама, или Седрик оказался не таким поверхностным, каким казался раньше.

– Я помогу. Но не ради денег и не ради чего‑то еще, – Чан многозначительно обвел Лиама взглядом. – Ты пришел ко мне за помощью, как друг. Этому я не могу отказать, какой бы самовлюбленной скотиной ты не был, Ларссон.

– Только потому, что я попросил? – усмехнулся Лиам, глядя на детей Седрика, качавшихся на качелях.

– Нет, потому что ты попросил, – подытожил Чан, сделав ударение на последнем слове. – Лиам, – тихо позвал он, – она ни о чем не догадывается?

– Все никак не было случая сказать, – Ларссон потупил глаза, ковыряя песок носком ботинка.

– Ты действительно дурак! – Сед тепло улыбнулся. – Был рад увидеть тебя, Ли, но, сделай одолжение, забудь мое имя.

– Что ж, тогда это мои извинения за причиненные неудобства, – Лиам положил на скамью желтый бумажный пакет и направился прочь с детской площадки, где его прошлое смотрело на него темно‑оливковыми глазами из‑под толстой оправы старомодных очков.

Ларссон просматривал, что Чан сумел достать из закрытых баз данных. За подобные действия Седрику светил тюремный срок, но ради помощи Лиаму он снова рисковал. Чан знаток своего дела, но уже давно не промышлял хакерством, опасаясь за семью и свободу. Неприятное чувство свернулось у Ларссона в груди, стоило ему подумать, что из‑за него могли пострадать ни в чем неповинные люди. Должно быть, впервые в жизни Лиам испытывал угрызения совести, используя людей в своих целях. Ларссон потряс сонной головой, пытаясь разогнать вялые мысли и продолжить работу, чтобы старания Седрика и его риск не прошли впустую.

Шипение, доносившиеся из динамиков радиоприемника, передававшего полицейскую волну, действовало не хуже сильного снотворного, несмотря на то, что после увиденного в старом ангаре Лиам не мог нормально поспать уже пару‑тройку дней. Стоило ему сомкнуть веки, перед глазами всплывали картины с багровыми волнами возле старого пирса, что окрашивали линию прибоя в неестественный вишневый цвет. На протяжении нескольких дней после резни в доках Лиам прослушивал полицейскую волну, пролистывал каждый новый файл баз данных департамента и изучал улики, пока воспоминания мешали собраться с мыслями, возвращая в темный и пропахший кровью ангар.

– Тебе нужно поспать, – с притворной заботой заметил брат, наблюдавший за поникшим духом младшим, сидевшим за монитором в кабинете уже третью ночь подряд лишь с небольшими перерывами на сон. – В таком состоянии ты вряд ли что‑то найдешь, – продолжал отвлекать Адам, посмотрев перед Лиамом то ли ранний ужин, то ли поздний обед, пришедший на смену предыдущей нетронутой порции еды, отправленной в мусорное ведро.

После увиденного на месте преступления и во что превратилась банда Залива, еда – последнее, на что Лиам мог смотреть без подступившей к горлу желчи.

– Разберусь, – только и смог выдавить из себя Ли, сглатывая горечь во рту, возникавшую при виде съестного.

У измотанного Лиама не осталось сил препираться или спорить с вечно опекавшим надзирателем, но пойти и спокойно уснуть, зная, что где‑то гуляет маньяк‑убийца, Ларссон просто не мог. Как и не мог наблюдать красную пелену, что появлялась перед глазами всякий раз, стоило векам сомкнуться. У него не осталось ни малейшего желания заново ее созерцать. Час за часом Ли так и оставался в кабинете и ждал новых подробностей о смерти людей банды Гарсиа, загружаемых в базу данных департамента полиции Нордэма. Пиратский софт Седрика Чана без проблем помогал ему в этом.

– Ждешь чего‑то конкретного? – Адам надел очки и сел рядом, изучая информацию по делу банды Залива.

На мониторе отображались многочисленные снимки места резни с разных ракурсов и при различном увеличении. На всех была кровь. Реки крови. Лиам не находил смысла в детальном изучении фотографий, когда уже видел все в живую. Он помнил все виды оставленных убийцей кровавых следов: брызг, мазков, затеков, луж, отпечатков. Помнил все слишком хорошо, но знание никак не помогало в определении личности киллера.

– Я жду, когда в базе данных появится отчет коронера об аутопсии и заключение доктора Салли об орудии, – сидя в кресле и опустив голову на ладони, он прогонял багряно‑красную пелену, что застыла перед глазами после просмотра сотен снимков.

– Эффективнее обращаться сразу к источнику, минуя посредников, – с видом знатока Адам хитро сощурился.

– Предлагаешь позвонить криминалистам и спросить пояснения? – усмехнулся Ли.

– Или завести пташку в самом департаменте, – будто бы невзначай намекнул брат, но Лиам уже не слышал.

– Как я и предполагал. Одиночка, – Ли просмотрел поступившую информацию и вчитывался в каждое слово, внесенное экспертами в отчет, но от усталости буквы начинали набегать друг на друга.

– Если его можно назвать таковым после всего, – поправил его Адам. – Уже нашли подозреваемых? – обеспокоенно уточнил он. От него не укрылось, что брат опять начинал терять связь с реальностью, все больше закрываясь и полностью повторяя поведение после смерти Томпсона.

– Это профи. Скорее всего, работает давно, раз успел настолько хорошо отточить навыки, – Ли запустил софт с алгоритмом сортировки дел по параметрам, заданных в соответствии с отчетом криминалистов.

– Может наследил где‑то еще? – предположил Адам, осматривая сосредоточенного брата тяжелым и печальным взглядом.

– Еще как наследил, – Ли открывал папки с делами, несколько из которых были ему знакомы. – Криминальных эпизодов больше, чем у Хейза. Правда, способы реализации выбраны более прозрачные, – по мере обработки данных отслеживались все новые и новые следы работы киллера, которого Хейз окрестил восставшим из пепла Кельтом, – и я уже не знаю, хорошо это или нет.

 

Конец ознакомительного фрагмента