Проклятие Вороньей пустоши
Женщина появилась перед ней неожиданно. То ли из‑за дерева шагнула, то ли материализовалась прямо из воздуха. Просто возникла и всё, застыла вполоборота, вроде и не глядя на Лизу…, а ведь Лиза не ощущала в лесу чьего‑то присутствия.
Девушка ойкнула от неожиданности, затараторила:
– Ой, ну и напугали вы меня! Чуть сердце не остановилось! А я девочку ищу. Маленькую. Пяти лет. Полиной зовут. Не встречали? – и только теперь заметила, как странно выглядит незнакомка. Выбеленные длинные волосы, достающие до талии, синяя шапка с огромным помпоном, ярко‑голубой лыжный костюм, горнолыжные ботинки, перчатки, пристёгнутые к рукавам куртки, на шее болтаются горнолыжные очки – и это в мае! А лицо!.. Неподвижное, неживое, словно у статуи в парке. Но какая же она красивая! Удивительно красивая. И… не живая.
Лиза застыла на месте, ощущая, как поднимается изнутри волна потустороннего ужаса, как стылый страх сжимает нутро, ползёт по позвоночнику, перебирая паучьими лапками, и нет сил ни на крик, ни на движение. Шаг, всего лишь шаг, и ужас развеется, отпустит, обратившись в лёгкую дымку, Лиза поймёт, что воображение играет с ней в странные игры, но сделать этот шаг, всё равно, что подвиг совершить. Нет, не мираж это вовсе и не фантазия, это гостья из потустороннего мира, одна из тех, других, что одолевают Лизу во время грозы.
Девушка задрала голову, там, в вышине, сквозь тёмные сосновые кроны просматривается клочок ослепительно‑голубого неба. Гроза даже и не собирается, так откуда же? Почему? Они же приходят только в грозу… И ещё одно… Раньше, те, кто приходит в грозу, не были так реальны. Призраки. Другого слова не подберёшь. Смутные очертания, контуры, фигуры, отдалённо напоминающие человеческие, с трудом узнаваемые лица. Они не разговаривали, лишь смотрели печально, посылая Лизе коротенькие обрывочные видения – предостережения. Но не теперь. Этот призрак казался вполне себе реальным, недаром Лиза приняла его за живого человека. Так что же изменилось? И грозы нет, и призрак такой, что… кажется поздороваться за руку можно. Лиза ужаснулась. Сколько же их, неотличимых от людей встречалось ей раньше? Вот так, просто, на улице. И снова возник вопрос: дар или проклятье? Всю свою жизнь Лиза тщетно пыталась найти на него ответ.
Женщина улыбнулась ей, покачала головой, успокаивая, поманила за собой. И страх почему‑то отступил. Пропал, будто и не было, на его место пришла уверенность в том, что сейчас просто необходимо делать так, как призрак велит. Лиза кивнула и поняла, что вполне способна идти, даже бежать. Ей пришлось не просто бежать – нестись, не разбирая дороги, она сообразила, что призрак хочет от неё. Он ведёт её к Линке, а раз торопится, значит с девочкой худо, но жива малышка, жива! Иначе бы и спешить не стоило, и не торопил бы её странный призрак.
Лиза бежала, ног под собой не чуя. Сердце билось в рёбра, воздуха не хватало, казалось, вот ещё шаг, ещё один, и упадёт, подняться не сможет, но ноги сами несли её вперёд, страх за девочку не давал отдышаться. Она не смогла остановиться, когда женщина в лыжном костюме, повернувшись к ней, в предостерегающем жесте вскинула вверх руки.
Земля вырвалась из‑под ног, ноги ухнули в пустоту. Лиза завизжала, скатываясь вниз с обрыва, успела подумать, что призрак просто‑напросто заманил её в ловушку, но падение закончилось почти сразу, подошвы кроссовок врезались во что‑то твёрдое, за шиворот посыпался песок и хвоинки…
Лиза не сразу открыла глаза, сидела, зажмурившись, пытаясь унять бешеный стук сердца, а открыла – и чуть не закричала снова. Под ногами распростёрся глубокий овраг, куда она слетела бы, не наткнись случайно на торчащие из земли сосновые корни. Она оказалась на уступе, шириной не больше метра, край оврага над головой… до него разве что кончиками пальцев дотянуться, если на мысочки встанешь, где уж выбраться, а слева…
– Привет! – раздался совсем рядом дрожащий детский голосок.
Лиза с трудом повернула голову. Из уступа, спасшего Лизе жизнь, бог весть каким образом, выросла кривая сосна, ствол её будто парил над оврагом, а на стволе, обхватив его руками и свесив ноги по обе стороны, лежала девочка. Замызганное платье, порванное в нескольких местах, чумазая мордашка с грязными дорожками от слёз на щеках, кровоточащие ссадины на руках и коленях, растрёпанные светлые волосы…
– Полина? – глупый вопрос, конечно, другие девочки вроде в лесу не терялись, но от пережитого ужаса, сорвалось с языка первое, что в голову пришло.
– Да. Я Полина Вьюжина, – обстоятельно кивнула девочка, с любопытством разглядывая Лизу. – А ты кто?
– Лиза. Лиза Кузнецова.
– Я тебя знаю. Твоя машина сломалась на дороге. Папа помог…
– Точно! – порадовалась Лиза наблюдательности девочки. – Мы искали тебя. Я, кажется, нашла.
– И попалась, как и я, – вздохнув, заключила малышка.
– Ну ничего… – Лиза пыталась держаться, вымучила одобряющую улыбку, подмигнула, – Зато вместе веселее.
Девочка фыркнула. Лизе показалось, что она видит её насквозь – все её страхи, сомнения, трясущиеся губы. И ещё… Малышка не боялась. Совсем. Лиза боялась. Пыталась скрывать страх, но он царапал душу лютым зверем, терзал безжалостно, а Полина не боялась вовсе.
– Не упадёшь?
– Нет. – Полина ответила уверенно, не задумываясь. – Я косу распустила, лентой себя привязала к стволу.
– И как сообразила‑то?! – восхитилась Лиза её находчивости.
– Мне… – девочка тяжело вздохнула, помедлила – … подсказали.
– Кто?!
Женщина в голубом лыжном костюме присела на уступ между Лизой и Полей, её губы тронула улыбка, полная боли и страдания. Полина кивнула на неё:
– Она!
– Ты тоже её видишь?! – поразилась Лиза.
– Да. Раньше не видела, и потом не увижу, а сегодня… Я испугалась, очень, но мама…
– Постой… Полинка, это мама твоя, да? Она… умерла?
– Я не знаю… – девочка всхлипнула, отважилась отцепить руку от ствола, быстро смахнула слёзы с глаз и потянулась ладошкой к матери. – Она уехала от нас, когда я маленькая была. С новым мужем во Францию. Я почти не помню… – лёгкая тень пробежала по детскому личику, что она могла означать?
Женщина грустно улыбнулась, тоже потянулась к девочке рукой, но не дотронулась, призрачные пальцы будто в стекло упёрлись. Она медленно обернулась к Лизе, поймала её взгляд.
«Надо выбираться отсюда», – прозвучал в Лизиной голове чужой, шелестящий голос. – «Лиза, ты слышишь меня? Скоро гроза».
– Но как?! – в отчаянии воскликнула Лиза. – Я тут ни лифта, ни лестницы не наблюдаю!
«Думай!» – будто камыш на ветру прошелестел голос. – «Спаси мою дочь!»
Лиза со стоном закусила губу. Что же делать? Что? Она и сама прекрасно понимала, что помощь вряд ли подоспеет до грозы, хоть и ясное небо пока ещё, но Лиза всегда предчувствовала приближение непогоды. А если помощь не успеет… Да… Придётся ей сражаться с призраками в одиночку, сидя на узком выступе прямо над глубоким обрывом. И ладно бы, будь она одна, но ответственность за ребёнка не давала сидеть без дела. Надо выбираться. Как? Не на то ли разум человеку дан, чтобы думать?
