Проклятие Вороньей пустоши
Всё изменилось летом. Рита Самарина что‑то не поделила с девчонками года на два старше себя, они не остались в долгу, решили отлупить её на пустыре. И получилось бы, начали они довольно резво, но на беду, ворвался в их междусобойчик маленький, рыжий торнадо в рваных джинсах, мальчишеской футболке и в мальчишеской же рубашке, завязанной в узел на поясе. Вдвоём они справились, и только теперь Ритка разглядела неожиданную заступницу. Ею оказалась Лизка Кузнецова, та самая, чудная одноклассница.
– Ну ты даёшь, Лизка! – восхитилась Рита. – Где так драться наловчилась?
– С братом на вольную борьбу хожу, – неохотно ответила Лиза, шагая к домам и не оборачиваясь. О том, что с вольной борьбой завязать придётся, слишком уж ездить далеко и утомительно, Лиза умолчала.
– Погоди, Кузнецова! – не отставала Рита. – Не беги же так! Давай поговорим.
– Ну чего тебе? – Лиза остановилась, обернулась. – Говори быстрее, я тороплюсь.
– Ты это… Лиз. Спасибо тебе.
Лиза, развеселившись, фыркнула. Снова двинулась к домам.
– Лиз! – Рита догнала, схватила за рукав, останавливая. – Лизка, прости меня!
– За что?
– Что я так… ну в школе…
– Ладно, проехали, – дёрнув плечом в попытке освободиться, буркнула Лиза.
– Ты меня прощаешь? Прощаешь, да?
Похоже, таким людям как Ритка проще ответить положительно, чем объяснять, почему отказываешь, и Лиза неохотно кивнула.
– Ура! – взвизгнула Рита. – А ты далеко отсюда живёшь? А погулять тебя отпустят? Скучно одной, все разъехались, так может, вместе гулять будем?
– А потом? – холодно спросила Лиза.
– Что потом?
– Потом, в сентябре что будет?
– В школу пойдём.
– И снова меня гнобить начнёшь?
– Нет. – Рита вмиг стала серьёзной. – Не буду, Лиза. Обещаю! Я только сейчас поняла, – Рита кивнула в сторону пустыря, – как это обидно… и ни разу не весело.
И Лиза поверила, о чём в дальнейшем не пожалела.
Сейчас Рита работала следователем в полиции, при её деятельном характере работа оказалась самое то, Рита обожала её и часами могла рассказывать, как распутывали очередной висяк. Гордилась достижениями, искренне переживала и сопереживала, а ещё её прозвали «детектор лжи», ещё с детства Рита обладала способностью чувствовать ложь. Как? Она и сама объяснить не могла, знала и всё тут. Врать ей не имело смысла, всё равно ни слову не поверит.
– Ну и что же у вас приключилось? – по‑хозяйски развалившись на диване, спросила Рита.
Лиза принялась рассказывать. Рита хмурилась, пару раз порывалась вмешаться в повествование, одёргивала себя, слушала молча, но складывалось впечатление, что делает зарубки в памяти, составляя список уточнений. Подруги забыли о бутербродах, кофе давно остыл, настолько интересно было одной рассказывать, второй – слушать.
Вот окончен рассказ, Рита протянула руку, взяла с подноса бутерброд, но, повертев его, положила обратно.
– Я вот что думаю, Лиз, – потупившись, проговорила она, – Надо тебе к колдунье сходить что ли…
Лиза нервно хихикнула, один раз, второй, и вот уже летит по дому её задорный смех. Давненько эти стены смеха не слыхали, всё больше тишину слушали, да неспешные, невесёлые разговоры брата и сестры. Казалось, даже крошечные чашечки на столе вздрогнули от неожиданности, Ритка уж точно.
– Ты чего, подруга? – с опаской спросила она. А ну как начнётся у Лизки истерика, что делать‑то с ней? – Всё нормально?
Конец ознакомительного фрагмента
