Пятая зима
Я улыбнулась.
– Да, я тебя помню.
– Я на это надеялся. – Он рассмеялся. – Как у тебя дела?
– Все в порядке. А у тебя? Ты виделся с дочерьми?
– Да, виделся. День пролетел так быстро, что я и не заметил. Я хотел свозить обеих в Кембридж, в резиденцию Санты, но оказалось, что Гарриет уже возила их туда в субботу.
В его голосе сквозило разочарование, и мне захотелось его подбодрить.
– Но ты, наверное, придумал для них что‑то другое?
– Да, разумеется. Не думаю, чтобы это была адекватная замена, но… в общем, я сводил их в собор на специальную предрождественскую службу, когда каждому ребенку дают по апельсину, в который вставлена свеча[1]. Кажется, им понравилось… Ну а потом мы пошли к реке кормить уток.
– Когда я была маленькой, мне очень нравилось кормить уток.
– Готов спорить, ты кормила самых обыкновенных уток. У нас в Или утки особенные. Они называются мускусные кряквы.
Я рассмеялась.
– Ты хочешь сказать, что я обязательно должна посмотреть ваших мускусных уток?
– Может быть. – Джейми тоже хохотнул. – С тобой очень приятно разговаривать, Бет. Знаешь, если говорить откровенно, то я все это время думал о тебе. Ну, то есть не все время. В общем, я вспоминал о тебе каждый раз, когда мне не нужно было искать пропавшие туфли Оливии или делить хлеб для уток, чтобы девочкам досталось поровну… ну, ты понимаешь.
– Я тоже думала о тебе, – честно призналась я. Главное, я совсем не сравнивала его с Марком. Ну, почти не сравнивала. Джейми был хорош сам по себе.
– Мне хотелось бы снова с тобой встретиться.
При мысли о том, что теперь мне есть чего ждать и на что надеяться, у меня загорелись щеки.
– Но, к сожалению, я смогу только после Рождества. В воскресенье девочки снова будут у меня, а в субботу мне надо пройтись по магазинам и купить недостающие подарки. Но после Рождества я абсолютно свободен, а ты? Впрочем, надеюсь – в ближайшее время мы еще созвонимся.
– Конечно.
Возвращаясь к коллегам, я улыбалась во весь рот. При виде моего глуповато‑счастливого лица Тиа торжествующе завопила и отсалютовала мне горячим шоколадом.
– Это был он, я угадала? – спросила она. – Может, мне уже пора начинать подыскивать свадебную шляпку?
Джейми сдержал слово. Когда незадолго до Рождества я встретилась с Рози, чтобы вместе отправиться на Риджент‑стрит любоваться там праздничной иллюминацией, я разговаривала с ним уже несколько раз. Фактически Джейми звонил мне чуть не каждый день.
Мы с Рози ходили на Риджент‑стрит каждый декабрь – это была одна из наших рождественских традиций. В этом году иллюминация была особенно хороша. Мы шагали по тротуару, и нам казалось, будто с темного вечернего неба падают огромные светящиеся снежинки – падают и гаснут, не долетая до земли. Да и зимние пейзажи в витринах универмага «Селфриджез» на Оксфорд‑стрит были, как всегда, сказочно красивы и навевали поэтическое настроение. Я была довольна еще и тем, что купила все подарки заранее и мне не нужно было в предпраздничные дни носиться по распродажам в толпе озабоченных покупателей, второпях скупая разное барахло. Особенно мне нравился подарок, который я выбрала для Рози. Это был плюшевый медвежонок в желтом комбинезончике с вышитым спереди именем «Джорджио».
Сегодня, однако, Рози казалась какой‑то задумчивой, отстраненной, словно мыслями она была далеко от Риджент‑стрит с его световым шоу. Похоже, у нее было что‑то на уме. В конце концов я не выдержала и решила выяснить, в чем дело. Слегка подтолкнув Рози локтем, я без обиняков спросила:
– Что грустишь? С тобой все в порядке?
Рози натянуто улыбнулась.
– Я должна сказать тебе одну вещь. Боюсь только, она тебе не очень понравится…
Я почувствовала, как сердце учащенно забилось. Что с ней? Может быть Рози больна? Или с Марком случилось в Париже что‑то нехорошее?
– Какую вещь?
Рози вздохнула.
– Мне очень жаль, но Рождество я встречу не дома. Джорджио пригласил меня к себе в Рим на все праздники. Я уже купила билет на один из последних рейсов. Завтра улетаю.
Моей первой – и вполне естественной – реакцией была радость за подругу.
– Так это же здорово, Рози! – воскликнула я. – Рождество в Риме – это так романтично!
Но уже в следующую секунду я сообразила, что эта романтическая поездка будет значить лично для меня. На Рождество вернутся из Парижа Марк и Грейс, и если Рози уедет, мне придется иметь дело со счастливыми молодоженами одной, без всякой поддержки. О, нет, только не это!
– Разве не ты уверяла меня, что если кто‑то из нас планирует встречать Рождество где‑то в другом месте, он должен предупредить Сильвию минимум за десять месяцев? – спросила я.
– Да, так и есть, – согласилась Рози. – Но… дело в том, что на этот раз мама совершенно не возражала. Возможно, потому, что дело касается мужчины. Она, кстати, тоже считает, что Рим – это очень романтично. Я… мне действительно жаль, что на этот раз мы будем встречать Рождество по отдельности, но Джорджио предложил, а я не смогла ему отказать. Он сказал, что праздники – самое лучшее время, чтобы посетить все исторические места и музеи Рима. Кроме того, на Рождество там проходит огромная рождественская ярмарка или что‑то вроде того… Мне показалось, это может быть очень интересно.
– Но если ты уедешь, я не смогу вручить тебе подарок! – воскликнула я, думая о том, что медвежонок Джорджио на самом деле не такой уж замечательный подарок, как мне казалось. Кому в конце концов нужен игрушечный Джорджио, если у тебя есть настоящий Джорджио из плоти и крови? Плюс романтические каникулы в Риме.
– Ты вручишь мне подарок, когда я вернусь, – заявила Рози. – Это будет даже лучше – так праздники покажутся мне длиннее. Ну, а если тебе станет очень скучно, ты всегда можешь встретить Рождество с Джейми, не так ли? Ведь он, кажется, предлагал тебе что‑то в этом роде… Послушай, Бет, мне правда очень жаль. Ну не сердись на меня, ладно?
– Как я могу на тебя сердиться, глупая?! – воскликнула я, крепко обнимая ее за плечи.
И это была чистая правда. Я действительно не могла сердиться на Рози за то, что романтические чувства оказались для нее важнее, чем я. И все же… все же я была немного разочарована.
И внезапно мне расхотелось, чтобы Рождество наступало.
[1] Апельсины, в которые вставлены свечи, раздают детям на предрождественском богослужении. Свеча символизирует Христа как «свет миру».
