Распечатано на металле

– Мэра поддержат несколько взводов полиции и отряды ополченцев, однако преимущество будет на нашей стороне. Если мы сможем грамотно окружить город и захватить всю промышленность, то мы выиграем эту войну.

– Нам нужно взять под контроль все посты снабжения и склады как можно скорее.

– Наша задача не уничтожить город, а именно взять его под контроль. Мы не должны расходовать на сооружения много взрывчатки, она пригодятся нам для дальнейшего ведения боя.

– Я понимаю… Но в экстренной ситуации мы должны быть беспощадны. Не скупитесь на бесчеловечные приказы. Вы в первую очередь военный, а не человек.

– Я буду действовать согласно обстоятельствам, господин Часовой.

– Хорошо, господин Юзерфаус.

Юзерфаус… Теперь я знаю фамилию. Осталось узнать имя.

– Вы свободны. Пока что. – сказал часовой и махнул в сторону Юзерфауса рукой.

После этого я отошла от замочной скважины. Все, что было дальше, для меня было как тумане.

То, что я смогла вспомнить фамилию, – уже хорошо. Так значит, у этого человека есть ответ на вопрос, кем я была до революции. Но все‑таки я пропустила обеденный перерыв и работать я буду голодная. Мы с коллегами местами на производстве. Я отработала четыре из семи часов в состоянии сильнейшего изнеможения. Я не знаю, как я вообще проработала так долго. Один из моих коллег осмыслил то, о чем я говорила днем. Я еле различила негромкий щелчок – он активировал взрывной механизм. Я обладала инстинктом самосохранения, чего не могу сказать об остальных сотрудниках. Я рванула с места и прижалась к полу, чтобы меня не задело осколками. Боже, боже, боже! Резкий звук. Ударная волна. Куча осколков. Парочка все‑таки задела мне спину. Я стиснула зубы и еще несколько секунд лежала без движения. Я не хотела осматривать место происшествия, потому что знала, что ничего хорошего не увижу. Мое любопытство взяло верх. Блять…

По всему цеху были разбросаны осколки машины и человеческие останки. Ноги, руки, чьи‑то мозги. Одному бедолаге оторвало половину тела, и он еще некоторое время мучился перед смертью. Лента восстановлению, естественно, не подлежала, а на месте взрыва осталась вмятина. Нам еще и повезло, что готовые снаряды унесли из цеха незадолго до происшествия, иначе цех бы не уцелел. Я думаю, что я буду благодарить Христа за такое стечение обстоятельств еще очень долго. В моей голове снова что‑то зашевелилось, но я была занята тем, что доставала из своей плоти осколки. Я подавила это воспоминание. Сотрудники отдела принялись заметать следы инцидента и старались договориться со свидетелями. Я поняла, что если не соглашусь на их условия, то вновь проснусь через год в своей кровати. Мне пообещали неделю отпуска за то, что я никому не расскажу о случившемся. Я согласилась и отправилась за своими вещами. В комнате персонала я удалила оставшиеся осколки и переоделась в привычную одежду. На улице уже был вечер, я не знала, как доберусь до дома, но раз Юзерфаус сказал, что ему есть, о чем со мной поговорить, то значит, он придумает, как это провернуть.

Я вышла с фабрики. За углом раздался странный звук. Мне показалось это плохой идеей, но все‑таки я пошла туда. Из‑за угла высунулась рука, схватила меня за плечо и затащила за угол. Мне приставили лезвие к горлу. Это была офицерская шашка.

– Тихо! – услышала я голос Юзерфауса.

Я молча решила осмотреться. Справа лежали трупы двух патрульных из Опеки. У одного было порезано горло, а второму вспороли живот. Почему‑то они оба мне были знакомы. Тот, у которого был вспорот живот, был тем самым патрульным, который распустил шов на моей щеке. Я узнала него по номеру значка. У меня феноменальная зрительная память. Второй… Откуда я знаю второго? Это же тот самый патрульный, который убил меня тогда в архивах. Я успела взглянуть на него в самый последний момент и запомнила. Но здесь они явно были не из‑за меня, а второй вообще не должен был помнить меня. Но это совпадение меня насторожила. Юзерфаус тащил меня куда‑то, где нас никто не увидит. Мы чуть было не попали в прожекторы смотрящих, но успели ускользнуть. Я заметила, что чем темнее было на улице, тем громче «гром» раздавался в небесах и тем больше было Смотрящих. Я представит не могла, что же происходит ночью.

– Куда мы идем? – спросила я.

– Тихо! Я сам до конца не знаю. У тебя есть место, где можно спрятаться на время?

– Моя квартира.

– Отлично, веди меня. Но так, чтобы мы не попались им на глаза.

– Это трудно, когда у тебя клинок приставлен к горлу.

Он тяжело вздохнул и убрал шашку. Я повела его самыми темными переулками города. Смотрящий наблюдал за одним из проходов. Нужно было обходить. Проблема состояла в том, что я не знала другой дороге. Я боялась, что синдром возьмет надо мной верх прямо перед Юзерфаусом. Тогда нас обоих прикончат. Мы пошли незнакомой дорогой. В глазах снова потемнело, снова головная боль, снова паническая атака. Не хочу! Нет! Прошу! Я не хочу здесь находиться! Я упала в лужу лицом и накрыла голову руками. Я знала, что могу задохнуться, но не могла справиться с этим состоянием. Меня будто разрывало на части, я думала, что вот‑вот умру.

– Твою ж мать… – услышала я.

Я видела свет – прожектор был рядом. Я, сама того не осознавая, начала ползти вперед. Я чувствовала себя так, словно я пациент, который упал со стола во время операции без анестезии. Я пыталась ползти, но ощущала, как мое тело сжалось. У меня не было с собой ничего. Моя судьба была не завидна, но меня схватили чьи‑то руки. Я обернулась. Это был Юзерфаус. Он взвалил меня на спину и побежал. Я закрыла глаза, чтобы не приходилось привыкать к происходящему вокруг. Я чувствовала, как этому старику тяжело, но он пересиливал себя, чтобы спасти наши жизни. Я была уверена, что он даже не чувствовал боли в спине – только тяжесть моего тела. Спустя какое‑то время, я пришла в себя и почувствовала себя в безопасности. Мир вокруг меня стал таким простым. Лишь легкая головная беспокоила меня. То же самое было и с Мартином. Один в один. Внезапно Юзерфаус остановился и скинул меня. Он закричал и схватился за спину

– Господин Юзерфаус?! – вскрикнула я.

– Как‑как?! – проговорил он сквозь боль. – Не важно. Уходи быстрее, пока можешь. Я найду способ выбраться из этого дерьма.

Я почувствовала, как мое сердце встрепенулось. Это не просто так. Мое лицо налилось кровью, и я ощутила прилив адреналина. Я была полна решимости. Юзерфаус был готов пожертвовать собой, чтобы спасти меня. Я не могла его бросить. Моя рука все еще немного болела, но я подхватила Юзерфауса и побежала.

– Ты что творишь?!

Он был ошарашен этим. Я никак не ожидала, что буду способна поднять взрослого мужчину. По ощущениям в нем было около восьмидесяти килограммов, а я весила всего шестьдесят. Я неслась так быстро, что не заметила, что мы почти уже около моего дома. Резкий поворот вправо, дверь – и мы уже в подъезде. Я тяжело дышала. Я помогла Юзерфаусу встать на ноги. Он держался за стену. Я тоже опиралась на стену, чтобы без сил не свалиться на пол. Я так устала, но я была счастлива как никогда. Юзерфау поддерживал меня за локоть. Мы с трудом поднялись в квартиру. Я открыла дверь и прямо в одежде уселась на пол. Юзерфаус пересадил меня на кровать, а сам уселся на единственный стул напротив. Мы где‑то с минуту сидели и просто молчали, пытаясь прийти в себя, пока он не прервал тишину.

– Откуда?