Распечатано на металле

– Конечно, 1029. Я обязан тебе жизнью, поэтому спрашивай что угодно. И да, нам уже пора перейти на «ты», все‑таки тебе еще долго со мной общаться.

– Хорошо. В общем, Мартин сказал, что я могу расспросить вас насчет того периода, когда, я, так сказать, была не с вами.

Почему‑то этот вопрос смутил его.

Он посмотрел вниз и по‑доброму улыбнулся, словно вспомнил что‑то, легко посмеялся и сказал.

– Мартин быстро узнал, что ты сильно искалечена, потому что тебя записали в центр здоровья, а у него началась первая врачебная практика. Он попросил записать себя на твою квартиру. После того, как ты месяц пролежала в центре здоровья, за тобой дома ежедневно ухаживал Мартин. Он говорил, что ты очень много времени находилась в бессознательном состоянии и много отдыхала, но при этом ты не вела себя, как обычные граждане – даже в таком состоянии ты не относилась к нему как к обычному врачу, ты пыталась помочь ему и не сопротивлялась осмотру и прочим медицинским приемам, но не сопротивлялась сознательно в то время, как остальные жители не сопротивлялись, потому что знали, что им прилетит от врача. Изменяясь в реальности, ты изменяешься и в несознательном состоянии. Мартин, скорее, был твоей сиделкой, нежели врачом. Он подметил у тебя аномальную регенерацию. Открытые переломы, которые у обычного человека заживали бы годами, у тебя зажили всего за девять месяцев, а курс реабилитации ты прошла за два месяца. Мартин просил не рассказывать об этом, но по секрету скажу. Он сделал больше, чем входило в его обязанности. Он зашил твой рукав, пел тебе твои любимые песни из тех, которые были разрешены, готовил для тебя и даже проводил с тобой свободное время, играя в какие‑то безделушки. Тем не менее он исполнял свои обязанности врача и прописывал тебе лекарства, а на оборотной стороне карточек рисовал карту, по которой ты и нашла нас. Кстати, за проделанную работу ему поставили отличный балл и позволили не приходить на теоретические экзамены, поэтому он сейчас свободен.

Я стояла с багровым лицом. Вдруг что‑то словно взорвалось в моем носу. Это была кровь. Я прикрыла нос рукой и попыталась скрыть смущение. Я улыбалась, но мне сейчас было так жарко, что казалось, что сейчас закипят все жидкости внутри моего организма. Боже! Мартин так мил со мной, значит ли это что… О боже, что это за чувство? Это чувство словно никогда не играло во мне ранее. Я не могу думать сейчас о чем‑либо, кроме Мартина. Его нежные молодые скулы, опрятная прическа… Нет‑нет‑нет! Об этом я должна думать позже, но только не сейчас! Я должна прийти в себя. Прошу тело, еще немного.

– 1029 с тобой все в порядке?

Я должна была что‑то сказать, но мой язык словно заперли в темнице. Зубы не могли разжаться, а если бы я и разжала их, то выпустила бы горячее дыхание, которое раззадорило бы мой разум.

– Да‑да, я просто… – я остановилась, вдох и выдох ртом, теперь это выглядит еще страннее. – В общем, я немного не ожидала такого, но мне очень приятно, что Мартин так отнесся ко мне.

Неловкий смех сделал ситуацию еще более глупой. Господи, да Юзерфаус и так все понял, просто пытается не показывать этого. Почему я вообще пытаюсь скрывать это от него? Он легко усмехнулся.

– Да‑да, можешь не рассказывать. Все в порядке, но прошу, сохрани силы и просто немного отдышись. Может, тебе дать воды? – он сказал это с заботой.

– Нет‑нет, не стоит, правда. Мне нужно буквально пять минут.

– Да, конечно. Я подожду.

Я пыталась прийти в себя, но в голове все еще витал образ Мартина. Теперь он стал неотъемлемой частью меня. Я должна вытеснить его, по крайней мере сейчас. Я обязательно отвечу ему, но мне нужно сконцентрироваться на задачах. Я приходила в себя. Я должна была пройти по воображаемой дорожке от начала и до конца. Я прошла мимо Мартина, вышла на поврежденные воспоминания, которые пытались меня поглотить, свернула в сторону фантазии, которая захлестнула меня своей многогранностью, но я выплыла из нее и оказалась в реальности. Это путешествие заняло у меня около трех минут. Я пришла в себя с растрепанными волосами и с кровавой дорожкой от носа до подбородка. Веки были тяжелыми, но не от усталости, от чего‑то другого. Отто протянул мне платок, которым я вытерла кровь, полушепотом поблагодарив его. Еще минуту я просто сидела.

– Я в порядке, но пока не могу перейти к работе. У меня еще есть несколько вопросов.

– Я слушаю.

– Что это за таблетки? – я протянула Отто те таблетки, которые мне нужно было выпить сегодня утром.

– Это таблетки счастья. Их так называет правительство. Согласно новому постановлению, граждане обязаны принимать эти таблетки каждое утро до работы. Все это длится уже неделю, и мы с Мартином все еще не можем понять их состав: это что‑то вроде наркотика, который заставляет сознание людей искажать реальность, но подобных веществ мы не встречали нигде. Сказать что‑то еще о них не могу.

– Умно‑умно, подсадить всех на наркоту, чтобы те верили в светлое будущее, просто удовлетворяя свой животный инстинкт.

– Рано или поздно это должно убить его рабочую силу.

– Почему‑то мне кажется, что у него есть какой‑то план. Часовой просто так нихрена не оставляет.

– Как бы то ни было, нам нужно помешать планам Часового.

– Обязательно… Кстати, прежде чем мы перейдем к сути дела. Как вы с Мартином узнали имя Коуди? Он же немой и, вроде как, родился в революцию.

– Он сам дал себе такое имя. Хотя, может, оно у него когда‑то и правда было, просто со временем он почти забыл.

– Поняла. Ладно, я готова к своему заданию.

– Отлично. Сразу скажу, я очень сильно постарался только для того, чтобы задание состоялось, так что я не могу гарантировать то, что ты выживешь.

– Я привыкла умирать. Да и лучше уж умру я, чем кто‑то из вас.

– Я рад, что ты это понимаешь, 1029. Суть такова: нам нужно проникнуть в отдел связи и передать сообщение, что люди должны перестать принимать таблетки.

– Это уже походит на самоубийство. – подметила я.

– Я постарался все устроить так, чтобы прошло, как надо. Отдел связи находится на цокольном этаже башни, поэтому шанс туда проникнуть есть. Мне удалось раздобыть форму и поддельные документы офицера отдела связи…

Стоп! Офицер отдела связи?!

– Офицера отдела связи? Отдел связи – это военизированное подразделение?

– Теперь все персоны – это офицеры и выше по званиям.

– Это все объясняет. Прости, продолжай.

Он откашлялся и продолжил.

– По этим документам ты сможешь пройти в комнату передачи и продекламировать, что люди не должны пить таблетки. Я не знаю, как ты будешь выбираться оттуда, но, чтобы ты могла попасть туда, я раздобыл раритет.

Юзерфаус показал на велосипед в углу комнаты. Я видела такие очень давно, в детстве. Раньше они были у всех, но, видимо, из‑за того, что те, кто их имел, пришли к власти, они не нашли ничего лучше, чем запретить велосипеды. Теперь в городе нет почти обладателей этого вида транспорта. Один раз я даже видела мотоцикл. Не помню, кто на нем ехал, но это точно был один из приближенных Часового.