Рассеивая сумрак. Бессонная война

На секунду растерялись и танцовщицы, но затем змейками закружили по сцене, перепрыгивая через растянувшийся на сцене труп и лужу крови.

Праздник продолжался. Но не для всех.

За занавесом была небольшая площадка. Там танцор сбросил маску дневной звезды, а затем направился к одному из ходов, уходящему с закулисья под землю. Через несколько минут он услышал поспешные шаги за спиной. Ещё один юноша бежал за ним и звал:

– Господин! Господин! Молодой господин!

Танцор развернулся. Нахмурившись, он молча уставился на подоспевшего мальчишку.

– Молодой господин… – в который раз обратился он, а затем, сглотнув, продолжил: – Как вы?

– А как я должен себя чувствовать? – взметнув бровь, очень медленно проговорил танцор, чувствуя, как заплетается язык. Понимая, что теряет контроль над собой, он поспешно развернулся и направился дальше, прочь от амфитеатра, всё глубже погружаясь под землю.

– Вам… подать трубку? – неуверенно пробормотал юноша, стараясь не отставать от своего господина. Он на ходу сунул руку в суму, надеясь выудить из неё всё необходимое.

– Да.

Прежде чем покинуть амфитеатр, танцор ударил кулаком по облицовке. Мрамор разошёлся длинными трещинами, а затем и вовсе посыпался крошкой на землю. Арка задрожала. Танцор продолжил путь, но не в город, а, минуя взволнованных зрителей, углубился в сад.

Ступая босыми ногами не по камню, а по траве, он пытался найти в себе силы, чтобы пережить это. Сегодня он… перерезал глотку своему спасителю.

Когда молодой господин наконец остановился, они находились глубоко в саду. Кипарисы и тополя окружили их, а красиво остриженные кусты жасмина и лавра спрятали от чужих глаз. Мраморные фигуры могучих воинов в звёздном свете не вдохновляли, а пугали мертвенной белизной и застывшими глазами.

Молодой господин медленно сполз на землю и прислонился к кусту. Ароматные цветы оплели его голову, а он уставился в небо, усеянное мириадами звёзд.

Его подопечный поспешил сесть рядом и набить трубку, а затем пальцами стал греть табак. Передав дымящую трубку в подрагивающие руки господина, он проговорил:

– Вы… ни в чём не виноваты. Его всё равно ждала смерть за расправу над принцем Кроу. Пускай сонийская знать превратила это в развлечение для зевак, но так он меньше мучился и с лёгкостью покинул нас.

– Оа́ннес, я убил того, кто спас меня, – не выпуская металлического кончика трубки изо рта, напомнил молодой господин.

– У вас не было выбора. Вам его не оставили.

– Это пляска на костях. Это…

– Дикость и мерзость. Вы уже говорили. Но вы ничего не можете сделать с традициями сонийцев. На этом празднике героем, играющим Ночь, является приговорённый к смертной казни. По их обычаям это считается милостью со стороны господ…

– С каких пор смерть может считаться милостью?!

– Господин Нуска… я не это имел в виду.

– Я не хочу жить в этих обычаях. Мне мерзко. Я больше не могу.

Нуска прикрыл рукой лицо, растирая веки. Едкий дым обжигал глаза, приближая его срыв. Табак уже давно плохо успокаивал господина, и Оа́нн об этом прекрасно знал. Всё, что оставалось подопечному Нуски, – это отсесть подальше и наблюдать.

Сначала Нуска подскочил к одной из статуй и, использовав дэ, отломал одну из мраморных рук, а затем этой же рукой… стал крушить другие статуи.

Камень бился о камень. Отколов одну конечность статуи, он брался за другую, продолжая ломать. Мраморная крошка стояла в воздухе взвесью. Светлая энергия вспышками освещала тихий ночной сад. В любой момент могла подоспеть стража и увести молодого полуголого господина, который решил уничтожить королевскую собственность. Однако Оанн поднялся с места лишь для того, чтобы подобрать дымящуюся трубку с травы и потушить её пальцами левой руки. Со вздохом он снова опустился на колени и продолжил вслушиваться. Если подоспеет стража, им надо будет как можно скорее убраться.

Однако Нуску это явно не беспокоило. Он уже забрался в фонтан с одной из отломанных у статуй ног. Размахивая ею, как мечом, он пытался расколотить статую на верхушке пятиярусного фонтана. Возможно, это было бы не так страшно, если бы статуя вдруг… не шевельнулась.

Словно тень отделилась от статуи обнажённого воина, взметнувшего над головой копьё. А затем молодой господин свалился прямо в каменную чашу, а сверху на него рухнул… мужчина в чёрной накидке и маске с полумесяцем.

Он тут же поднялся. Выбравшись из фонтана, мужчина отвернулся, сбросил одну маску и заменил её на другую – на маску страшного рогатого чудища. А затем подал руку ошарашенному Нуске, растянувшемуся в воде.

– Я снова напугал вас. Прошу прощения.

Оанн вскочил на ноги. Нет, только не это! Что этот человек творит?! Как он сюда попал?! Уже неважно! Выжил и выжил! Но зачем он показался молодому господину именно сейчас, когда тот в таком состоянии?! Неужели хочет умереть ещё разок?! Оанн уже бросился на выручку, но не успел.

Нуска протянул руку, взявшись за ладонь странного незнакомца. А затем, вместо того чтобы выбраться из воды, со злобным животным рычанием повалил в фонтан и его.

В ход шло всё: кулаки, ноги, даже конечность несчастной статуи, однако незнакомец терпеливо сносил удары. Тогда Нуска принялся просто душить его под водой, выкрикивая:

– Я, th’are, уже прикончил тебя! А раз так, то сдохни!

Несмотря на все старания Нуски во второй раз убить своего спасителя, они не увенчались успехом. Поэтому вскоре молодой господин выбрался из фонтана и прислонил руку к груди, явно намереваясь обнажить оружие дэ.

Оанн сглотнул. Не то чтобы его сильно волновали возможные разрушения или труп этого незнакомца, но Нуске ни при каких обстоятельствах нельзя было показывать своё оружие. Поэтому Оанн всё же подскочил к своему господину, мягко взявшись за его руки и мешая это сделать.

– Господин, пожалуйста, опомнитесь! Как бы он вас ни злил, но этого делать нельзя!

Тогда прилетело уже и Оанну – он покатился наземь с разбитым носом. Встать снова он не решился, поэтому продолжил круглыми от страха глазами наблюдать за перепалкой двух героев, всего час назад игравших на сцене амфитеатра День и Ночь.

Один всё ещё был в белом, второй – в чёрном, их завораживающая схватка продолжалась.

Несмотря на это, кажется, ночной танцор решил не придерживаться сценария. Он медленно выбрался из фонтана, кругом обошёл готового к битве Нуску, а затем сказал:

– Успокойтесь. Я жив, вы не могли меня убить. Этот кошмар закончился.