Рассеивая сумрак. Бессонная война
– Да‑да, конечно, все аристократы высокомерны и держат других за скот. Это не новость для меня, Оанн, – хмыкнул Нуска, вглядываясь в полупустую чашу и тут же осушая её. Затем он продолжил: – Я всё равно пойду туда. Мне нужна поддержка. И… я должен покинуть Арценту во что бы то ни стало.
– Но разве вам так плохо здесь, господин Нуска? Почему бы и не остаться? Брат, конечно, иногда бывает вспыльчив, но…
– О, нет‑нет! Ха‑ха! – Нуска даже не сдержался и рассмеялся. – Твой брат – просто прелесть. Да и… торговцы, и все, кто зарабатывает золото трудом и умом, намного лучше любого vevih`al[1] аристократишки. Те получают золото из казны только за свой статус да прожигают оставшееся от родителей наследство. Я бы предпочёл вашу компанию любой другой.
Нуска ухмыльнулся и скосил взгляд на Оанна, но в который раз пожалел об этом. В глазах юнца поблёскивали слёзы, а на устах играла невинная улыбка. Кажется, он был расстроен и растроган одновременно. Лекарь кашлянул и вновь отвернулся – не умел он разговаривать с такими людьми. Как и с женщинами, детьми, да и всеми, кто так бурно выражал свои эмоции…
– Тогда останьтесь с нами. Вы ведь уже даже начали неплохо зарабатывать, подлечивая местных, – продолжил уговаривать мальчишка, смяв ткань своих свободных штанов так, что та сложилась гармошкой. – Зачем вам… отправляться на войну? Раниться, подвергать себя опасности и… и у‑убивать…
– Ты прекрасно знаешь, что ваш климат мне не подходит. И что я не могу находиться здесь, не надеясь на чью‑либо милость, – усмехнулся вдруг Нуска и поднялся на ноги, потянувшись. – И да, я должен перед сном заглянуть к твоему брату, так что давай закругляться…
– Господин Нуска! – вдруг прервал Оанн и вцепился пальцами в штанину лекаря, вскинув голову и уставившись глазами‑блюдцами на Нуску. – Вы… Вы можете воспользоваться моей кровью!
Лицо юнца горело так сильно, что Нуска мог разглядеть этот яркий румянец на смуглых щеках даже в спустившейся на город темноте. Лекарь почувствовал в душе холодок и резко шагнул вперёд, не позволяя мальчишке и дальше на себе виснуть.
– Я не могу этого сделать, – холодно отрезал он, – и ты сам прекрасно знаешь, по какой причине.
Оанн разом побледнел. А затем вскочил на ноги и выбежал из комнаты. Нуска только проводил его взглядом, подождал немного и вышел следом.
Верно. Только кровь чистокровного арцента могла спасти лекаря от всепоглощающего жара этого города. Но… была и иная причина для отказа. Оанн слишком сильно привязался к Нуске, преследуя его хвостиком. Этот мальчишка был глуп и придавал слишком большое значение эмоциям. И Нуска больше всего боялся этой невинной глупости.
Лекарь, недолго думая, направился прямиком в комнату Жамина. Даже если они часто цапались, отношения их были довольно хорошими. Во всяком случае, с точки зрения Нуски…
– Жа‑амин! – с широкой слащавой улыбкой выкрикнул лекарь, врываясь к арценту в комнату.
Тот сидел на полу в привычной для арцентов позе со скрещёнными ногами и с серьёзным лицом вчитывался в книгу. Но, увидев баламута, тут же выронил том и сразу же поднялся на ноги.
На его лице отразилась паника: было понятно, что он ждёт от лекаря любой неприличной выходки.
– Нуска, ты… – начал он, вновь закипая.
– Даже не думай упрашивать меня вернуть вино – я его уже откупорил и вылакал до дна! – приврал лекарь и быстро сократил дистанцию, фамильярно схватив арцента за руку. – Да и я по другому вопросу.
Жамин вытянулся и напрягся. Его худые острые плечи вздрогнули – он тяжко вздохнул.
– Ещё не время. Переизбыток чужеродной дэ в крови…
– Я уже умираю от жары. Ещё пара дней – и просто запекусь до золотистой корочки. Бра‑атец, ну помоги! – протянул Нуска с озорным блеском в глазах всматриваясь в лицо Жамина.
Лекарю уж очень нравилось дразнить этого статного не по рангу господина. Неизвестно, кто и как его воспитал, но Жамин точно не был преисполнен открытым нравом и дружелюбием южан.
– Я соглашусь, но только в том случае, если ты пообещаешь больше не воровать, – нахмурившись, процедил арцент и рывком выдернул руку из захвата. После он проследовал к небольшому сундуку в углу и достал оттуда блеснувший в полутьме нож. Комнату освещал лишь подрагивающий огонёк от единственной свечи, а потому лезвие на секунду ярко сверкнуло, будоража кровь.
– Ладно‑ладно, – проговорил Нуска и вздохнул. – Но я ведь всё равно потом отправляю им серебро вместе с тобой, разве нет? Проблема только в ваших vae`al[2] законах!
– Ни слова больше, иначе вспорю не своё запястье, а твою глотку, – злобно выплюнул Жамин. – Ты больше не воруешь – и точка. Точка! Это невежливо по отношению к торговцам и страже, которая тратит потом по половине дня на твои поиски.
Нуска сокрушённо выдохнул, но был вынужден согласно кивнуть. Всё равно он скоро покинет этот город – так какая разница?
Когда Жамин приблизился, Нуска почувствовал исходящий от него запах вина. Арцент выпивал редко, видимо, сегодня тоже был неудачный для торговли день. Нетрудно догадаться, что этим и была вызвана его сегодняшняя чрезмерная вспыльчивость.
Насколько Нуска знал, Жамин в юные годы участвовал в Континентальной войне. Пускай он и не был сильным бойцом, но в той войне принимали участие все, даже новобранцы. А потому лекарь в который раз наблюдал, как этот утончённый торговец, проводящий дни за чтением книг и заключением договоров, с безучастным видом вскрывает вену на запястье.
Они стояли друг напротив друга. В небольшой домишко с бледными стенами врывался свет ночных звёзд, слепя лекарю глаза. Нуска, не теряя ни секунды, склонил голову и припал к запястью мужчины, собирая капли крови губами. Смуглые пальцы сразу же сжались, а арцент попытался отстраниться, но лекарь аккуратно придержал руку, настойчиво приникнув к источнику огненной дэ.
– Заканчивай, – хмуро отозвался Жамин и пошатнулся. Несмотря на отсутствие страха перед ранениями, он плохо переносил потерю крови.
Но Нуска дождался того самого момента – этой боли во всём теле, растекающейся по венам лавой. И только тогда медленно отстранился, сцепив пальцы на руке арцента кольцом и исцеляя рану.
– Спасибо, теперь продержусь в вашем вонючем городке ещё пару недель, – полушутя проговорил лекарь, но вдруг горько усмехнулся. Ему хоть и импонировали некоторые местные обычаи, как и вино, которое он без зазрения совести мог назвать лучшим, но этот климат и положение пленника сводили Нуску с ума.
[1] Vevih`al – ругательство, прилагательное. Обычно используется для обозначения неприятного запаха (как в прямом, так и в переносном смысле).
[2] Vae`al – ругательство, прямой культурный перевод: «отродья бездны», синоним в русском языке – «чёртов».
