Рождённые из пепла
Снова ложь. Линн ужасно боялась, что это вскроется. Но если королева такая, как о ней говорят, лучше ей не знать слабости своих слуг. Кто знает, что стало с предыдущей служанкой и её семьёй. Кухарки шептались, что она не могла украсть, и королева обвинила её либо по мнительности, либо… просто так. Её Величество вполне могла быть мстительна.
– Почему ты хочешь работать во дворце?
– Здесь хорошее жалование…
– И умирают временами.
Линн вздрогнула. Королева сказала это так небрежно.
– Я… почту за честь служить вам, Ваше Величество.
Королева прищурилась. Словно не верила. Пыталась разглядеть за формальными словами истинный смысл. Но не могла увидеть. Мысли в безопасности, пока не облечены в слова.
В комнате повисло молчание. Линн чувствовала, как сердце беспокойно бьётся, и снова проговаривала про себя всевозможные ответы на возражения королевы. Остаться при ней любой ценой. Линн не могла подвести благодетеля.
Но королева молчала. Больше ни о чём не спрашивала. И на миг Линн показалось, что всё пропало.
– Вставай – приказала госпожа, и Линн тут же вскочила на ноги. – Спроси у главного слуги мой распорядок дня и с завтрашнего дня соблюдай. Никогда не входи в мою дверь без стука и в моё отсутствие, не касайся моих книг и бумаг. Только платьев. Ошибёшься – будешь наказана. Станешь лгать – пожалеешь.
Линн кивнула. «Меньше говори, больше слушай».
Она изо всех сил старалась быть спокойной, но ладони дрожали. Слишком много она слышала про королеву, слишком мало в слухах было хорошего. Но остаться. Остаться любой ценой.
Когда королева шагнула к ней, Линн отпрянула, как заяц от лисы, но королева цепкими пальцами удержала её за плечо. Шёпот возле уха звучал громче набата:
– Запомни главное: будь верной мне, и ничего с тобой не случится.
Тонкая, миниатюрная молодая королева. В тёмных закрытых платьях. Белая, почти бледная кожа и глаза цвета ониксов. Волнистые волосы спрятаны в тугом узле. Округлые скулы, точёный нос и природная худоба придавали ей схожесть с птицей. В зрачках стреляли блики.
«Меньше говори, больше слушай» утонуло в её шёпоте.
«Будь верной мне, и ничего с тобой не случится» звенело в памяти колокольным звоном.
Такой Линн увидела Её Величество королеву Адаманта – Микаю Валдис.
* * *
О массивный стол ударил кулак, и миска полетела вниз вместе с остатками жидкого супа.
– Розалин, не вздумай! – в который раз воскликнул Шин, словно громкость возгласа могла придать ему убедительности.
Но в случае с Шином всё наоборот. Горячая голова не раз приводила его к проблемам. И чем громче он возмущался, тем меньше разума участвовало в словах. Его сестра отлично это знала и не раз вытаскивала младшего братишку из неприятностей.
Сейчас к ним в ответ на шум мог постучать, разве что, пропахший пивом владелец дешёвого трактира, в котором Розалин и Шин уже некоторое время жили и изнывали по ночам от гвалта пьянок за тонкой обшарпанной стеной. Самым крепким предметом в комнате выглядел стол, и им не придётся расплачиваться за порчу имущества из‑за гнева Шина, но вряд ли он об этом думал.
Сейчас он смотрел на сестру с такой злостью в чёрных глазах и частым дыханием, как будто бежал через весь город, чтобы высказать ей это в лицо. Его кожа, как и у самой Розалин, имела смуглый, почти бронзовый оттенок – обычный для жаркого Элидара. Правильными чертами лица и чуть пухлыми губами Шин так же походил на сестру – это им досталось от матери. И пусть в его чертах ещё присутствовала детскость, со времени Шин, без сомнения, вырастет в привлекательного мужчину. Только ему это безразлично. Куда больше Шина беспокоила привлекательность в глазах других Розалин.
– Всё уже решено, и мне заплатили. Тебе не придётся работать за еду. Я договорилась с торговцем, он отвезёт тебя к маме. Ты ей сейчас нужен.
– И за меня тоже всё решила.
Шин проклял всё на свете. Всех королей и королев, из‑за которых простые люди прозябают в нищете. Болезнь матери, что забирает её силы с каждым днём. И свою дату рождения. Кабы он не родился так поздно, то сейчас уже был бы совершеннолетним и мог поискать в столице нормальную работу, и сестре не пришлось бы…
– А как же ты? Ты ведь в змеиное гнездо собралась! Ты ведь уже не сможешь выйти замуж и… мало ли чего там!
Шин готов был вырвать свои чёрные грязные вихры, если бы Розалин не пришлось идти во дворец продавать своё тело. Как же так? Она ведь просто потанцевала на празднике! Почему всё сложилось… так?!
– Роза, ну пожалуйста… – попытался он в последний раз.
Розалин подняла упавшую миску на стол и поцеловала брата в макушку.
– Всё будет хорошо. Вряд ли я задержусь там надолго. Даже если мне придётся… у нас будут монеты. Много монет. Настолько много, что мне и не понадобится выходить замуж. Мы отлично заживём. Если нужно, даже маму привезём сюда или переедем в Валенс… как только она поправится.
– Лучше бы ты не танцевала, и тебя никогда не заметили. Лучше бы ты родилась уродиной, – пробурчал на прощание Шин, выскочил через открытое окно на улицу и убежал прочь.
Розалин шумно вздохнула. Ну как тут объяснишь.
Она начала медленно укладывать вещи в мешок. Всё уже решено. Роза по очереди приложила к себе три танцевальных наряда – всё что имела – и покружилась в них в комнатке трактира. На ноге звенькнул браслет с крохотным колокольчиком.
В детстве Шин был самым преданным её зрителем и всегда хлопал в ладоши, когда сестра танцевала. Это искусство кормило их, когда погиб путешествовавший с караванами отец и слегла мать. И сейчас оно будет содержать их на долгие годы вперёд… если Розалин преуспеет.
Их родина Элидар была не самым простым местом для жизни. Ночи холодили до дрожи, а днём солнце раскаляло камни словно в печи. Вся жизнь сосредоточилась в больших городах у озёр или в рощах, что питали свои корни из подземных вод. Кое‑где удавалось наладить орошение, и вырастить большие сады финиковых деревьев и плодовые кусты.
Розалин как‑то увидела на рынке Этерны, сколько стоит масло из этих плодов, и удивилась, как это Элидар ещё не купается в золоте вместо песков. Они с братом привезли из дома по горшочку и продали масло в Адаманте. Несмотря на то, что их явно обманули с ценой, как Розалин поняла позже, они всё равно на эти монеты жили по сей день. Только и они кончались, а домой отправлять уже нечего.
Их мать Джалин – элидарка лишь наполовину и родилась в Валенсе. Она всегда рассказывала о быстрых реках и зелёных лугах по их берегам, стаях птиц, летающих над домами и щебечущих в окна, и как приходилось защищать от их вездесущих клювиков яблоки, а ещё о садах пышных роз.
