Семья. Измена. Развод

– Перетерпи. Нагуляется и вернётся. Зря я столько сил приложил, чтобы ваша свадьба состоялась?

– Я его ненавижу. Понимаешь? Ненавижу!

– Я поговорю с Мишей, а ты о сыне думай. Домой я тебя обратно не приму. Даже не надейся.

– Я так больше не могу, ты меня слышишь вообще?

– Он тебя бьет? Голос повышает? Может быть, не дает денег или сына лупит? Оскорбляет вас как‑то?

– Нет.

– То есть у него есть другие женщины и все? Тебя не устраивает, что он как‑то супружеский долг не выполняет или что? Я понять не могу. Ты сама орала, как он тебе противен. Вот он тебя не трогает. Мы это с ним обговаривали, чтоб без твоего согласия и пальцем не трогал. Чего тебе еще надо? Живешь на всем готовом, но при этом постоянно ноешь. Все тебе вечно не так. Зря я тебе не лупил в детстве, мать все твою слушал.

– А Марк? Он вырастет и все узнает. Разве ты не понимаешь? А я? Я всю жизнь должна жить с тем, кого не люблю?

– Так полюби. Создай нормальную семью. За такие вещи женщины в ответе. А если мужик не на тебя, а на других баб смотрит, так сама виновата. Надо как‑то поактивней быть, значит. Я не допущу, чтобы мой внук без отца рос. Хоть раз в жизни о ком‑то другом, кроме себя любимой подумай! У нас общий бизнес. Ты хотя бы своей пустой головой представляешь масштабы? На что ты так хорошо живешь? На чьи деньги? За счет кого?

Отец недовольно поправляет галстук и проходит в дом.

Закрываю дверь. Выдыхаю.

Бессмысленный разговор со стеной. Он меня никогда не услышит и не поймет.

На что я вообще надеялась?

– Если опять выкинешь какой‑нибудь фокус, я тебя собственными руками, – папа понижает голос до шёпота, так чтобы Марк не услышал, но почему‑то звук, что слетает с его губ, кажется еще более устрашающим. – Марк, ну что там? Разобрался?

– Конечно.

В одной руке сын держит сырник, а в другой уже распакованный и включенный телефон.

– Не нужно приучать его к гаджетам, – забираю айфон, – сначала едим, потом играем.

– Ну мам!

– Марк, – говорю чуть строже.

– Миша где? – папа осматривается.

– Папу на работу срочно вызвали, – вставляет свои пять копеек Марк. – там что‑то срочное.

– Когда? А я почему не знаю?

Прищуриваюсь и смотрю на отца. Давай уже, быстрее соображай, по каким делам и куда мог свалить твой любимый зять.

Поджимаю губы и кошусь на Марка. Отец приподнимает брови.

– Ну точно, – хлопает себя по ноге, – забыл. Склероз у деда. А ты чего не в саду сегодня?

– А у меня выходной, – врет с широченной улыбкой.

– Да? Тогда поехали к нам. Бабушка там по тебе скучает.

– Мам, можно?

– Можно, беги собираться.

Папа смотрит Марку вслед, а когда тот скрывается из вида, переводит взгляд на меня.

– Не смей Дашка, поняла меня. Только попробуй что‑нибудь выкинуть. Не время сейчас дочь, годика через два, что хочешь будешь делать. А сейчас нельзя. Кофе мне налей.

– Сам наливай, мне Марка собрать надо, – круто разворачиваюсь на пятках и поднимаюсь в детскую.

 

***

В субботу, как и планировала, собираюсь в Москву к адвокату под предлогом шопинга. Марк остался у моих родителей на все выходные, что существенно облегчает задачу.

Убираю волосы в высокий хвост, быстро осматриваю себя в зеркало и мажу губы бальзамом.

Из дома выхожу в приподнятом настроении. Миша со вчерашнего дня не появлялся, поэтому, когда его машина перегораживает мне дорогу во дворе, немного напрягаюсь. Сжимаю в кулаке брелок от своего мерса, нервно переступая с ноги на ногу.

Князев хлопает дверью и направляется прямо ко мне. На нем черные брюки и рубашка, рукава которой закатаны до локтя. На галстук нет и намека.

– Ты куда? – интересуется, осматривая меня с ног до головы.

Вероятно, не стоило надевать белый брючный костюм, он прямо‑таки кричит о том, какое удовольствие я испытываю, предвкушая эту поездку.

– В Москву. Решила пробежаться по магазинам.

– Минут пятнадцать подожди. Я в душ, и вместе поедем. У меня встреча.

– Вместе?

Точно голосом себя выдаю, потому что Миша приподнимает бровь и смотрит не в глаза, а в душу. В тот ее уголок, где за эти годы успела осесть вся моя ложь.

– Ты против?

– Не хочется тебя напрягать, – пожимаю плечами.

– Ты меня не напрягаешь. Подождешь?

Если я сейчас откажусь, он точно что‑то заподозрит. Засовываю свою маленькую сумочку под мышку и киваю.

– Подожду. Но только пятнадцать минут.

Миша едва заметно улыбается и направляется в дом. Выглядит он не очень. Потрепанный какой‑то. Может, действительно на работе был? Или все‑таки очередная любовница умотала?

Пока в душе на первом этаже шумит вода, решаю сделать себе кофе. Параллельно звоню маме, интересуюсь, как у них дела. Она с радостью делится со мной подробностями того, как сын с дедом нырял в бассейне, а потом играл в догонялки по всему дому.

Улыбаюсь, но всеми фибрами души чувствую чужое присутствие. Поворачиваю голову и сразу же отвожу взгляд. Миша вышел из душа, обмотав бедра полотенцем.

Скребу ногтем по столешнице, полностью теряя нить маминого повествования.

К моменту, когда Князев спускается из своей спальни уже одетый, я разговариваю с Марком. Миша это слышит и ускоряет шаг.

– Я тебя тоже очень люблю, сынок. Да, папа приехал. Конечно. Пока.

Сбрасываю звонок и, повернувшись к мужу лицом, прячу телефон за спину.

– Он у твоих? – Князев берет со стола мою чашку и делает несколько больших глотков кофе.

Смотрю на все это и возмущаюсь без слов. Только взглядом.