Серенада солнечного лета. Роман-настроение в жанре импрессионизма

– Это он, да? – воскликнула Наташа. С нескрываемым интересом она смотрела на Сергея. – Вот здорово! А ты меня покатаешь на нём?

Сергей смотрел на Наташу так же, и она ему ещё больше нравилась, вот такой, совсем непосредственной девчонкой. Наташа подбежала к «Москвичу» и заглянула в открытый всем ветрам салон. И вдруг пальчик её правой руки показал вверх: – А если дождь пойдёт, то мы промокнем?

– Нет, конечно. Вон сзади у него складная крыша, закрыл, и дождь не страшен. Сергей достал из кармана брюк ключи и открыл дверь салона.

– Садись, красавица! Двадцать три лошадиных силы ждут вас с нетерпением! – он наклонился в бок и открыл дверь справа. Наташа пригнулась и стала усаживаться в салон поправляя платье. – Это что, твоя машина? Ну ты даешь!

– Ну почти, но это не важно.

– А что важно?

– А то, что мы сейчас с тобой поедем кататься. Разве этого мало?

– Нет, это как раз самое главное! А можно я привстану? Никогда так не ездила ещё, только в кино видела. Мне так понравилось. Я тоже так хочу!

– Сейчас, я только развернусь! – он вставил ключ зажигания, повернул его и завёл мотор кабриолета. «Москвич» заурчал мотором, Сергей осмотрелся по сторонам и стал разворачиваться посреди улицы. Машин кругом не было, зато народ уже стал во всю гулять не только по тротуарам, но и по самой дороге. Рабочий день закончился, можно было и отдохнуть, сходить в кафе или в кино, благо выбор был большой, кинотеатров и клубов в городе хватало, и всегда можно было найти интересный фильм. Серёжа не спеша поехал по самой красивой улице города. В народе ещё в начале пятидесятых стиляги прозвали её подольским Бродвеем за длину и ширину и возможность прогуливаться по ней, а самое главное, встречаться с друзьями и, конечно, хвалиться своими обновками. Зарплаты позволяли иногда радовать себя чем‑то новеньким, будь то новое платье или туфли, или вошедшие в моду капроновые чулки со швом. Да и ребята не отставали, кто‑то любил туфли на манной каше, а кто‑то уже и модные белые кожаные туфли или льняные тонкие брюки вкупе с модной расцветкой гавайской рубашки с короткими рукавами, которая больше подходила для пляжа, но так как не все это знали, и носили её по выходным дням или жаркими летними вечерами. Время однообразной одежды уходило в прошлое, как и само время стиляг. При желании теперь всех можно было назвать стилягами. Никто не хотел оставаться серой и бесцветной мышкой, тем более молодые и красивые девушки. И даже молодые мамаши с детьми старались выглядеть очень красиво и элегантно. И пусть они не читали американскую газету «Нью‑Йорк Таймс», в которой была напечатана статья о том, что в СССР молодежь увлекается Элвисом Пресли, носят причёски в его стиле, хотя ни пластинок его не выпускали и по радио его песни не крутили, но в моде уже стали разбираться, а на танцах не только играли джаз, но и популярные буги‑вуги. И без саксофона, а то и двух практически не обходился ни один джазовый коллектив, тем более известный уже на весь город джаз‑ансамбль Кости Моисеева из индустриального техникума. Этот молодой двадцатисемилетний парень быстро завоевал популярность, и все выходные его коллектив играл в парке на танцах. Народу было столько, что не пробиться. И кому не доставалось места на самой танцверанде, толпились вокруг неё и слушали популярные мелодии и в такт музыке всё равно пританцовывали. Музыка звучала по всему парку. И если раньше это была прерогатива стиляг, то сейчас в парке на танцах это танцевали практически все, и ни у кого это уже не вызывало удивления, ни у дружинников, которые вместе с дежурным милиционером и с повязками на руках фланировали по центральной улице города или перебирались в парк следить больше за порядком, нежели за тем, кто и что носил из одежды. Волосы с коком или модные стрижки уже никто не состригал в грубой форме здоровенными ножницами, как это было всего несколько лет назад, когда стиляги только появились в городе. Сейчас вечерами горожане выбирались из домов на улицу прогуляться, пообщаться с друзьями, и Наташа понимала, что сегодня ей подфартило, и она решила оторваться на полную катушку. Сергей смотрел на дорогу, но краем глаза косил в сторону Наташи. «Вот стрекоза», – подумал он, вспомнив Лейлу Абашидзе из одноимённой комедии. А Наташа встала с сиденья в полный рост и взмахнув руками словно птица радостно улыбалась и смеялась от души. – Это так здорово! Классно! Я ещё никогда в жизни так не каталась! Давай прокатимся с ветерком! – Она держала равновесие и чуть не кричала от радости на весь проспект, – её глаза не просто светились счастьем, а именно были самыми счастливыми на тот момент глазами влюблённой девушки. Сергей снова глянул на неё снизу вверх. У неё было прекрасное настроение, и он в этом нисколько не сомневался. Машина набирала ход, и лёгкий летний ветерок стал трепать её игривые локоны. Гуляющие парни и девушки оборачивались ей вслед и тоже улыбались. Теплый летний вечер был прекрасен.

 

Глава 8. У римского фонтана

 

Они катались по улицам города. С Ревпроспекта свернули на проспект Ленина, прокатились вниз к реке, потом у самого моста свернули налево на улицу Карла Маркса, проехали мимо аккуратных одноэтажных домиков. Пахло ароматом цветущих деревьев и яблонь, что росли за заборами у соседей. Моторчик «Москвича» иногда напрягался на подъёме, но всё‑таки уверенно тянул машину вперёд, шурша покрышками по асфальту. Потом они свернули на Зелёновскую улицу и не спеша стали подниматься вверх, вновь через некоторое время пересекая Ревпроспект у типографии, и тут неожиданно Наташа, посмотрев на виднеющийся вдали памятник Карлу Марксу сказала Сергею: – А давай свернём налево у летнего кинотеатра и проедем по Февральской. – И посмотрела ему в глаза. На секунду их взгляды встретились, и Сергей в ответ спросил:

– Ты решила в очередной раз сходить на Тарзана? – и улыбнулся.

– Да нет, конечно. – Она немного удивилась этому вопросу, даже улыбнулась, но мысль ей была понятна. – Понимаю тебя, сейчас модно быть романтичным, и, если честно, тоже люблю приключенческие фильмы, но я ведь всё‑таки девушка. Это мальчишки на него бегают табунами, копируют его движения и поступки, а потом бегут на свои тарзанки на Пахре и там, подражая его крику, – и она тут же изобразила это рукой и голосом, – сигают со всего маха в речку.

– А ты с тарзанки разве никогда не прыгала?

– Ещё как прыгала, чтобы я да не прыгала, ой, я тогда бедовая была. Мамка меня постоянно ругала, что я уже на второе мая бегала на Пахру с мальчишками купаться, боялась, что я простыну в холодной воде. А почему холодной? Вода уже тёплая была. – и она рассмеялась. – Да, весело было. Тогда «Тарзана» только стали крутить в кинотеатрах. Мальчишки по нему с ума сходили, ну и мы тоже… днями пропадали на реке.

Они уже подъехали к перекрёстку, и он обратил внимание, что справа по ходу движения строилось какое‑то здание, и машинально спросил у Наташи: – Не знаешь, что здесь строится?

– Новый дом культуры будет.

– Да, интересно даже. Тут вроде один кинотеатр уже имеется, не так ли?