Серенада солнечного лета. Роман-настроение в жанре импрессионизма
В саду под огромным кустом благоухающей сирени за круглым столом с клетчатой скатертью, на котором стояли чашки с ароматным чаем, настоянным на разных травах, которые Светлана Петровна самолично собирала в районе Дубровиц, подальше уходя от тех мест, где чаще всего прогуливались отдыхающие со всего города. На столе также стояли шоколадные конфеты в серебристых обёртках «Трюфели», которые Светлана Петровна обожала с самого детства. Они пили чай из самовара, сидя в плетёных креслах на мягких подушках, словно это было в барской усадьбе девятнадцатого века. Было тихо и уютно. Рядом со столом на тумбе возвышался старый патефон, где крутилась чёрная пластинка с красной этикеткой в самом центре, и по саду разносился голос самого Лемешева. Как тихо и прекрасно вечером в Подмосковье, находясь подальше от столичной суеты. Музыка закончилась, как и разговоры на разные темы. И наступила звенящая тишина. Все молчали, словно боялись нарушить эту неземную тишину. И тут Светлана Петровна тихо встала со своего кресла и подошла к невысокому забору, из‑за которого сверху хорошо просматривалась вся река. Был прекрасный воскресный вечер. Она положила руки на ограду и замерла. Сергей с Наташей тихо переглянулись.
Светлана Петровна мечтательно смотрела вдаль, где в лучах вечернего заката, бороздя просторы тихой реки, проплывал белый прогулочный теплоход «Талалихин» с последними пассажирами на борту.
– В лучах вечернего заката
По речке белый катер плыл.
Туман стелился, словно вата,
И вдаль, куда‑то уходил… – она так вдохновенно прочитала, словно это было не в летнем саду, а на каком‑то литературном вечере декадентов в начале века. Услышав это, Наталья не выдержала и воскликнула: – Ой, как романтично! Это кто? Я не узнаю, каюсь!
– Да так, лёгкая импровизация на фоне вечернего заката, – с такой же интонацией и в том же духе, с легкой иронией произнесла Светлана Петровна.
– Светлана Петровна, да вы поэт! – Наташа слегка взмахнула рукой, – Вы меня покорили. – Это так романтично!
– Ага! Я поэт, зовусь я Светик, от меня вам всем приветик! Незнайку Носова, надеюсь, все читали?! – она повернулась к ребятам и продолжила: – Я поэтом не была, и, видно, никогда не стану… – Светлана Петровна отошла от деревянного забора и вернулась к столу, и словно продолжая какую‑то игру. чуть улыбнувшись сама себе, продолжила: – Сирень дурманила весь вечер, давно кружилась голова…
– Ну тёть Свет, ты даёшь… – Серёжка был неожиданно удивлён скрытыми талантами своей любимой тётушки. – За это надо выпить твоей знаменитой вишнёвой настоечки!
– Не надо Серёж, не надо. Я же так, в шутку, да и тебе завтра рано на работу. Лучше проводи Наташу, а то уже время позднее, да и мама её будет беспокоиться.
Она взяла со стола свою чашку с блюдцем и понесла в дом.
Серёжа с Наташей стояли у распахнутых дверей подъезда.
– Спасибо тебе за прекрасный вечер! У тебя такая замечательная тётя. Мне понравилось всё, особенно вишнёвое варенье. Она у тебя с юмором, – и Наташа заулыбалась, вспоминая этот вечер в саду под огромными кустами сирени.
– Стихи замечательные сочиняет на ходу, – она смотрела на Сергея влюблёнными глазами. Они словно от нереальной радости лучились в полумраке, он это ощущал каким‑то седьмым чувством. Ему так хотелось её поцеловать в губы, но Наташа, словно почувствовав это намерение, отвернулась в сторону, а потом резко приблизилась к нему и озорно чмокнула Сергея в щеку и тут же побежала вверх по лестнице, стуча своими каблучками. Он только проводил её убегающий силуэт долгим задумчивым взглядом, подумав про себя: «А ведь я её люблю! И мне с ней легко и приятно».
Он обратно не спеша ехал на машине, по пустынному Ревпроспекту, изредка встречая на тротуарах запоздалых прохожих. Из ресторана «Якорь» выходили засидевшиеся посетители. Некоторые из них были достаточно навеселе и частенько напевали себе под нос какую‑нибудь весёленькую песенку, семеня ногами по ещё теплому тротуару. Светили автомобильные фары, шуршали покрышки по асфальту, зазывно урчал мотор «Москвича». Свежий вечерний воздух обдувал Сергея, и ему было очень приятно ехать по ночным улицам города в кабриолете. Он возвращался очень довольный, не забывая внимательно всматриваться в дорогу. Новые фонари освещали знакомые улицы своим жёлто‑голубым неоновым светом. Их становилось в городе с каждым днём всё больше и больше, и город по ночам уже не казался таким пустынным и тёмным, как двадцать лет назад.
Оставив «Москвич» у калитки, он только на случай дождя закрыл его тентом и вошел в тишину засыпающего дома. В саду тётя уже всё убрала и легла спать, и поэтому Сергей тихо и очень осторожно, чтобы ненароком её не разбудить, прошёл в свою комнату, включил стоящую на тумбочке прикроватную лампу и не раздеваясь улёгся на постель. Спать ему совершенно не хотелось.
Глава 12. Шестнадцать тонн любви
– Знаешь, я тут из Риги привезла новые пластинки, в том числе и Жака Дуваляна с новыми песнями. Не хочешь послушать? – обратилась Наташа к Светлане, которая заскочила к ней в гости, якобы просто так, но как всегда бывало, Светка никогда просто так в гости не забегала. Что‑то за этим стояло. Наташа посмотрела на свою подругу, с которой они вместе учились ещё в школе, и задумалась.
– Конечно! Ты ещё спрашиваешь. У него такой классный голос. А у тебя есть «Шестнадцать тонн» в исполнении Поля Робсона? – поинтересовалась Светлана очень искренне, с глазами хитрого лисёнка.
– Да, конечно. Мне она тоже очень нравится, – подтвердила Наташа.
– А ещё я слышала, вышла новая пластинка Ива Монтана. Большая, там кажется, целых десять песен есть. А ещё стала выходить, мне девчонки говорили из магазина, новая серия «Вокруг света», так там практически одни заграничные исполнители. Не слышала? Говорят, что уже две или три пластинки вышли. Под них танцевать хорошо. Музыка весёлая такая.
– У тебя уже есть они?
– Пока нет.
– Жаль, а то бы послушали… Поставь пока Дуваляна послушать.
– Жак Дувалян, – Светлана взяла пластинку в бумажном конверте и, вытащив её, стала рассматривать: – О, шесть песен на тридцать три оборота. И по размеру меньше, чем те, что на семьдесят восемь оборотов, – и прочитала на этикетке название песен: «Букет цветов», «Опавшие листья», «Мари на прогулке». Долгоиграющая. И это всё на одной стороне, и перевернула пластинку, – «Праздник цветов», «Изабель» и «Моро и Рио‑де‑Жанейро». Класс! Давай послушаем, пока никого нет дома?
