Серенада солнечного лета. Роман-настроение в жанре импрессионизма
– Да, из Сибири. Там ещё прохладно, – уточнил Сергей и стал смотреть в окно. На углу, у самого поворота на проспект стоял огромный стенд, на котором была укреплена афиша нового кинофильма, который скоро выходил на экраны. Он прочитал название «Сверстницы». Три молодые девушки словно куда‑то бежали. Он не успел только разглядеть надписи и кто играл главные роли, как машина выехала на широкий проспект и стала набирать скорость. Красивые канадские клёны стояли в два ряда с набухшими почками. Как давно он здесь не был, подумал Сергей. Ревпроспект, так его все звали, поистине самый крупный ансамбль центра города вновь поразил его. Красивые четырёх‑ и пятиэтажные дома, густые кроны деревьев, аккуратные стриженые газоны, чистый вымытый асфальт на тротуарах: «Стильно, очень стильно, ничего не скажешь! – подумал он, – давно я здесь не был». Он улыбался солнечному дню и тому пониманию, что у него начиналась новая жизнь. Дорога была пустынная, лишь изредка навстречу ехали городские автобусы, да такие же одинокие такси.
Когда они подъехали к деревянному дому с мезонином по накатанной просёлочной дороге, на которую съехали после асфальтового покрытия, и остановились, Сергей попросил водителя посигналить и стал выходить из машины. Через некоторое время открылась калитка, и из неё показалась средних лет довольно ещё симпатичная женщина и, увидев Сергея, бросилась к нему со словами: – Сережка, ты приехал! Как я рада тебя видеть! – Она обняла его и расцеловала в щеки. Она не могла на него насмотреться. Сколько лет прошло, когда она его видела в последний раз – перед самым уходом в армию, вихрастого мальчишку остригли, как тогда говорили «под Котовского», и его лысая голова сверкала на солнце. А теперь перед ней стоял взрослый молодой мужчина, красивый, ухоженный, с добрыми весёлыми глазами, какие она помнила ещё с детства, когда племянник к ней приезжал иногда во время каникул вместе с матерью отдохнуть и покупаться в Пахре, благо река была под боком. Это было сразу после войны. Господи, подумала она, как быстро летят годы.
– Я тоже рад вас видеть, тёть Свет!
Водитель уже вытащил из багажника чемодан и поставил его у ног Сергея.
– Это все твои вещи? – удивилась тётушка, окидывая взглядом нехитрый багаж племянника. Сергей только тряхнул головой и протянул таксисту деньги, расплатившись за поездку.
– Ну, пойдём домой, племянничек ты мой! – обняла она его за плечо и поцеловала в щеку.
Подхватив свой чемодан, Сергей с тётей Светой пошли в дом, где их ждал уже накрытый стол с бутылкой вкусной вишнёвой наливки домашнего приготовления.
Глава 3. Соседи разные бывают, а тёти свои
Наталья вошла в подъезд своего дома, где их квартира находилась на третьем этаже и уже поднялась на второй, когда открылась входная дверь одной из квартир и на лестничной площадке появился молодой человек лет тридцати в очках с короткой стрижкой и в сером костюме. Увидев свою соседку, тут же поздоровался с ней:
– Рад вас видеть, Наташа! Вы как всегда неотразимы! Гуляли? – он остановился, преградив ей путь.
– Гуляю я по вечерам с подругами, Володя! А вы куда‑то собрались в субботу? Или снова на работу? – она хотела его обойти, но он стоял, как памятник на постаменте, да ещё и с распростёртыми объятиями, словно хотел её обнять. Наталья это оценила, но промолчала, глядя на соседа и ожидая, что скажет он в ответ.
– Да вот, решил в кино сходить, а вечером на танцы и вас хотел бы пригласить…
Наталья не дала ему договорить: – Володя, вас, как Остапа, понесло, идите лучше в цех, которым вы руководите, а я уж как‑нибудь сама решу, с кем мне в кино сходить!
– Наташ, ну чего ты выпендриваешься? Я к тебе со всей душой! – чуть не взвыл Володя.
– Володь, мы с тобой уже, кажется, говорили на эту тему – найди себе другую девушку, или у вас на заводе всех красавиц разобрали? – она отвела руку Владимира в сторону и спокойно обошла его и снова стала подниматься по лестнице в свою квартиру.
– Наташ, ты мне очень нравишься!
– Володя, ты же не хочешь, чтобы я тебя куда‑то послала по известному адресу. Давай останемся нормальными людьми и будем общаться, как соседи. «Не обижайся, но ты не в моём вкусе», – сказала она просто, совсем без злобы и, отвернувшись от него, застучала каблучками по лестнице. Володя смотрел ей вслед и лишь пожал плечами, потом почесал голову и как‑то нехотя для себя стал спускаться по лестнице вниз. Эта девушка оказалась ему не по зубам, и сколько он ни пытался в прошлом привлечь к себе её внимание, всё оказалось пустой затеей: он встречал её и с цветами, и с бутылкой шампанского, с шоколадными конфетами, но она оставалась неприступной крепостью. Даже мать его уже отчитала за то, что он не давал Наталье прохода: – Ну сколько ты будешь себя унижать? Ты же видишь, она на тебя даже не обращает внимания!
– Мама, ты ничего не понимаешь! Она мне нравится! – восклицал он в сердцах.
– Мало ли, кто кому нравится, – и она усмехнулась, глядя на своего сына, который безуспешно уже целый год пытался сойтись с Натальей, но эта соседка оказалась крепким орешком. «Девка молодая, но себе на уме!» – А ты что, начальник цеха, на заводе себе никого не можешь найти? Или у вас там все девки кончились, а? Чего ты за неё уцепился? – она сыпала вопросами, а он молчал, слушал, пока не взорвался от этого пулемётного треска своей матери: – Отстань! Я сам знаю, кто мне нужен!
– Если б ты был ей нужен, она бы сама к тебе прибежала! А раз она от тебя бегает, забудь! Найди себе другую девчонку. Сходи вон в парк на танцы, там девок молодых полным‑полно. Сейчас вон все танцуют буги‑вуги, и ты танцуй, наверняка из цеха есть подруги, не майся дурью, брось её, забудь! Она тебе не пара, вот в чём суть! – учила сына мать, но быть всегда послушным он не собирался, уж тридцать лет, как слушал он её. Вот и сейчас смотрел Наталье в след, спустившись по ступеням, и, может, в этот лишь момент он понял: она ушла, и, возможно, навсегда! А, может есть ещё попытка? Ответа, к сожаленью, не нашёл, он вышел из подъезда и в кино пошёл. Как хорошо, ДК им. Лепсе был рядом, он поискал афишу взглядом, увидел – новое кино, он не смотрел пока его, и вдруг его окликнул женский голос, он обернулся и застыл: бухгалтер из расчётного отдела пытливо на него глядела: – Володя, ты в кино собрался? Составь компанию, сегодня я одна. Одной в кино ходить я не привыкла, девчонок нет, не хочется скучать, а ты, смотрю – один!
Он молча осмотрел её и лишь сказал: – Привет! – губами тихо улыбнулся, почти сквозь зубы произнёс: – Возможно ты права! Сегодня я один! – и тут он подумал, смотря на девчонку из бухгалтерии, которую, конечно, видел на работе часто, но особого значения не придавал. А тут, бывает же, он посмотрел на неё повнимательней и решил вдруг для себя – «Почему бы и нет!». Валентина была стройной упитанной девчонкой лет двадцати шести, точно не помнил, с простым лицом и уже поднадоевшей причёской, в просторечии прозванной «венчик мира» за уложенную в кружок косу на голове.
– А ты смотрела это кино? – и он махнул головой на афишу.
– Неа, – совсем по‑девчоночьи ответила она и подхватила Владимира под руку. – Мороженым угостишь?