Северная корона. Против ветра

Надо же. Какой хороший и любезный, не то что этот Дионов – грубиян и дурак.

Молодой человек кивнул ей, словно говоря: «Не за что», и перед тем, как Марта подумала, что он – лапочка, недобрым голосом сказал в трубку:

– Или вы делаете то, что я говорю, или в срочном порядке пишете заявления на увольнение.

Это звучало как: «Или вы подчиняетесь мне, или я вас всех убью».

– Вы меня поняли? Или мне повторить? – уничтожающим тоном отчетливо произнес брюнет в очках. – Если я повторю – я, знаете ли, не привык говорить дважды, если только мой собеседник не дурак и не глухой, – так вот, если я повторю, мы будем считать, что вы выбрали второй вариант.

Марта поняла, как лопухнулась – милым молодой человек в костюме явно не был.

«Может, на работе он зверь, а дома милашка?» – предположила она.

Полностью сломив собеседника и добившись своего, синеглазый брюнет позвонил на другой номер. Тон его изменился, и теперь суровость и жесткость сменились ласковой заботой искренне любящего человека.

– Как ты себя чувствуешь, девочка? Не люблю этого говорить, но я скучаю, – тихо произнес молодой человек, прислонившись к своей дорогой машине, но Марта с ее прекрасным слухом все равно услышала и вдруг улыбнулась. Наверное, девушка или супруга этого парня – в общем, его вторая половинка – счастлива с ним. Она не понимала, почему ей так кажется, но была уверена в своей правоте.

– Я жду, когда ты прилетишь на свадьбу к моему брату и к своей подружке. Не беспокойся о подарке – я сделал все что нужно. Хорошо, Лида, хорошо. Кстати, – совсем тихо сказал брюнет, снимая очки и глядя в небо. – Сегодня ровно три года со дня нашей первой встречи. – Он улыбнулся, слушая слова собеседницы, а после добавил: – И такая же погода, как в тот день.

– Эй, сестренка, на кого засмотрелась? – раздался у нее над ухом вкрадчивый голос Саши.

От неожиданности Карлова подпрыгнула.

– О‑о‑о, – протянул Дионов, поняв, что сестренка смотрит на Петра Смерчинского, который говорил по мобильнику, глядя в небо. – Да ты, рыбка моя, на кого попало не заглядываешься. Внук хозяина «Алигьери». Вы с кузиной похожи: тебе внучок понравился, ей – дедушка.

– Не говори глупости, – первой уселась в машину Марта. – Он просто очень мило разговаривал со своей любимой.

– Кто? Смерчинский? – развеселился Александр, усаживаясь рядом и вставляя ключ в зажигание. – Да ну брось. Он еще хуже своего деда. Умный, все рассчитывает наперед. А по‑хорошему должен гнить в тюрьме. – Он сказал это без злости, как бы констатируя факт, и даже с долей уважения.

– Почему это? – удивилась Марта.

– Да человек он нехороший, – блеснули глаза Саши. – Немножко.

– А что он сделал противозаконного? – Марта почему‑то представила, что этот представительный Петр Смерчинский не платил налоги. Как итальянский известный мафиози.

– Детей ловил и ел, – добродушно отозвался Дионов.

«Как маленький», – недовольно подумала скрипачка.

Саша тоже понимал, что ведет себя как подросток, но ему это нравилось.

Он тронулся с места, но вскоре неожиданно остановился около яркого сине‑белого киоска с мороженым. Ничего не объясняя, он вышел, а вернулся с холодным лакомством в руках – для Марты.

– Это тебе компенсация за поездку, – усмехнулся Дионов, протягивая ей мороженое в серебряной обертке. – Я не знал, какое ты любишь, поэтому купил самое дорогое.

– Да не надо было, – растерялась Марта.

Она не ожидала такого милого поступка от Саши, и ей было очень приятно. А кому будет неприятно, когда объект симпатий дарит знаки внимания? Марта с трудом сдерживала улыбку, разворачивая шуршащую обертку.

– Только не спорь, сестренка. Я вернуть уже не смогу. Теперь погнали к Нике. Домчу за пятнадцать минут, – улыбнулся Александр, не глядя на пассажирку.

Хорошее настроение Марты мигом осыпалось как карточный домик – она в который раз забыла, что влюблена в жениха сестры и позволила себе порадоваться его маленькому холодному подарку. И вообще, зачем он ее подобрал на остановке? Дурак, он ведь и не понимает, что издевается над ней, демонстрируя свое хорошее расположение. Не догадывается о ее чувствах.

Но он и не виноват ни в чем. Виновата только она.

– Кстати, а почему ты одна? – спросил водитель у Марты, которая молча и сосредоточенно поедала мороженое.

– А с кем мне еще быть? – не поняла она.

– Если бы я приехал издалека, то не отпускал бы свою девчонку от себя до тех пор, пока вновь бы не свалил, – как‑то туманно для Карловой отозвался веселым голосом Александр.

Марта с недоумением глянула на него, и ей тут же захотелось погладить его по темным волосам. А потому она вновь отвела взгляд.

Дионов расценил это как смущение, связанное с музыкантиком, с которым сестренка обжималась в аэропорту. И это его позабавило. Ему очень хотелось подколоть сестричку Ники. По непонятным причинам это доставляло ему удовольствие.

– Или он уже свалил? – допытывался Саша.

– Ты о чем?

– О твоем пареньке.

– О ком? – удивилась она.

– Девочка, не прикидывайся глупее, чем ты есть, – усмехнулся Дионов. – Я и Ника видели тебя в аэропорту с одним фраерком, пардон, парнем. Вы очень мило обнимались.

– Обнимались? – недоверчиво спросила Марта.

И тут же вспомнила Феликса. Саша с Никой это видели?! Как так?

– Вы мило смотрелись, – усмехнулся Саша. – Он твой парень?

– Нет! – аж замахала руками Марта, которая и представить не могла, что Феликс‑Визард будет ее парнем. – Он просто знакомый!

– Ты позволяешь себя целовать всем своим «просто знакомым»? – поинтересовался как бы между прочим Саша.

– Нет! Нет, ты что! – бурно отреагировала Марта.

– Или он – исключение? – с лукавым огоньком в глазах спросил Дионов.

– Да нет же! Он просто меня обнял, и мы… мы не целовались.

Марта вспомнила объятия Феликса, и по ее ладоням прошлась жаркая горячая волна. А после в ее воображении промелькнул такой же эпизод, только уже с Сашей. Новая волна – уже ледяная – обрушилась на голову, словно мощный водопад.

– Не парься, – без труда разгадал ее состояние Александр, радуясь новой порции ее бурного смущения, как подросток, который подсматривает за девчонками в раздевалке. – Ты взрослая девочка, тебе тоже нужны отношения.

– У нас с ним ничего нет, – мрачно буркнула Марта.