Северная корона. Против ветра

Но Феликс не понимал. Он застыл.

«Не узнал, что ли?» – подумала Карлова с некоторым недовольством.

– Угадывай! – повторила она громко, касаясь щекой его спины. – Иначе не отпущу! Ну же!

– Марта, дорогая… – хотел что‑то сказать Викентий Порфирьевич, но не успел.

Феликс ловко стряхнул с себя ладони скрипачки, неожиданно развернулся, схватил ее за запястья и притянул к себе, разглядывая сквозь темные стекла солнцезащитных очков. Держал он девушку уверенно, цепко, но не причиняя ей боли.

– Боже, – выдохнула Марта.

Несмотря на капюшон и очки она поняла: это не Феликс! Это кто‑то другой! Она просто подошла к незнакомому молодому человеку и закрыла его глаза ладонями.

– Вы… кто? – тихо спросила она, не сводя с него изумленных глаз.

Бледное, довольно узкое продолговатое лицо с точеными чертами, словно вырезанными скальпелем, тонкий нос с хорошо оформленными крыльями, который при этом не выделялся на лице, поскольку отлично гармонировал со слегка выпирающим подбородком и линией тонких губ, отчего‑то ярких, с коралловым оттенком. Аура вокруг этого человека была какая‑то необычная, полная таинственности.

Даже несмотря на то что Марта не видела его лица полностью, она с уверенностью бы сказала, что этот человек симпатичен. Еще совсем немного изысканности – и его эффектная загадочная внешность стала бы довольно женственной, на любителя. Но удивительным образом она балансировала на грани, оставаясь утонченно‑мужественной.

– Кто вы? – повторила Марта, не в силах оторваться от лица молодого человека.

Ей казалось, что где‑то она его уже видела. Но где? Не мог же Феликс сделать пластику?! Конечно нет, бред какой‑то.

Незнакомец наконец отпустил ее запястья и пожал плечами. Этот жест у него вышел таким артистичным и одновременно недоумевающим, что Марта слабо улыбнулась. Надо же, облапала совершенно постороннего человека. Только почему он молчит?

– Простите, – произнесла она, закусывая губу и глядя то в бело‑серый мраморный пол, то на него. – Я перепутала вас с другом. Мне очень жаль…

Молодой человек позволил себе чуть улыбнуться, легонько прижал указательный палец к своим тонким ярким губам, прося девушку замолчать, и произнес на английском:

– Я не говорю по‑русски.

Недоумение Марты росло в геометрической прогрессии. Это вообще кто? Кого Порфирьич подцепил, пока их с Крестовой не было?!

– А я понял, почему табличку сделали на английском, – гордо выдал Викентий Порфирьевич, молча внимавший происходящему. – Потому что он не понимает по‑русски, ха‑ха‑ха! Представляешь?

– Кто вы? – не обращая внимания на преподавателя, спросила на английском скрипачка.

Молодой человек кивнул на желтую табличку в руках Викентия Порфирьевича:

– Я Феликс Грей, – медленно и внятно сказал он.

Как будто бы ему задали глупый вопрос. Очень глупый!

– Феликс… Грей? – не поверила своим ушам скрипачка.

Быть не может! Она отлично знает, как выглядит Феликс! Этот парень на него совсем не похож! Нет, он, конечно, напоминает кого‑то, но… глупости какие, никакой он не пианист из Лондона, которого ждут на фестивале «Штрихи гармонии»!

– Да, верно, – подтвердил незнакомец.

Голос у него был приятным: негромким, плавным и каким‑то магнетически успокаивающим, как у психотерапевта.

– Он – Феликс Грей, – радостно заверил Викентий Порфирьевич. – Что ты к нему привязалась, деточка? Все, ищем Юлию, и в машину! Встретили – и в дорогу, с богом, так сказать.

– Что вы говорите, это не тот Феликс! – не зная, плакать или смеяться, воскликнула Марта.

– Как – не тот? – посмотрел на свою студентку как на сумасшедшую пожилой преподаватель и даже нетерпеливо топнул ногой. – Тот!

– Нет же! Это другой Феликс!

– Марта, милая моя, ты уверена?

– Конечно! Где вы его вообще взяли? – перевела большие глаза на Лжефеликса Марта.

Тот спокойно стоял рядом и с интересом осматривался по сторонам.

– Где взял, где взял… Сам подошел, – отозвался обиженно Викентий Порфирьевич. – Ткнул сначала в табличку, потом себе в грудь.

– Вас прислал встретить меня мой друг? – спросил незнакомец по‑английски.

Марта и профессор озадаченно уставились на него.

– Вас прислал мой друг? – повторил молодой человек, потирая ладони с длинными пальцами и выпирающими костяшками друг о друга на уровне солнечного сплетения. – Вы от Кезона… вернее, как это по‑вашему – Кирилла?

– Что он говорит, что говорит? – нервно спросил Викентий Порфирьевич.

– Кажется, хочет узнать что‑то про какого Кирилла, – неуверенно откликнулась Марта.

Английский она знала не очень хорошо, к тому же растерялась в этой странной ситуации.

– Моя дорогая, а ведь генеральный продюсер «Штрихов» – это Кирилл Юрьев. Может, он его имеет в виду, а? – озарило профессора.

– Может быть… – осторожно предположила Марта.

– Да, мы от Кирилла, – воодушевившись, заявил Викентий Порфирьевич и, видя, что незнакомец не понимает его, очень медленно проговорил: – Да‑а‑а, мы‑ы‑ы. – Тут он для наглядности ткнул большим пальцем себе в грудь и указательным – в сторону Марты. – Мы – от Кирилла. Ки‑рил‑ла! Понимаешь? Я и Кирилл – дру‑зья.

Это было правдой. Знаменитый дирижер Юрьев, которого уважали как на родине, так и за рубежом, был сокурсником Викентия Порфирьевича, когда оба они учились в Московской консерватории много‑много лет назад.

– Друзья. Фрэндс, – вспомнил, как будет «друг» по‑английски Викентий Порфирьевич, и добавил на русский манер, нарушая кучу правил грамматики: – Ай энд Кирилл – фрэндс. Вери гуд фрэндс. Хи отправил, понимаешь? От‑пра‑вил. – Теперь он двумя пальцами изобразил бег. – Ме‑ня к те‑бе, Феликс. Чтобы довес‑ти те‑бя. Ю‑ю, тебя, да, до отеля. Отель. Хотель, андестенд? Фирштейн? – перешел он почему‑то на немецкий.

– Отель? – повторил парень и, чуть подумав, кивнул.

Марта, глядя на этот цирк, потерла лоб.

– Извините, – сказала она. – Но это все равно не тот Феликс!

– Может, ты его не узнала? – со всей своей непосредственностью поинтересовался преподаватель. В голосе его звучала надежда.

– Нет! – упрямо повторила Марта, думая, что делать и кому звонить.

Телефон, как назло, забыла!

Викентий Порфирьевич пожевал нижнюю губу, уставившись на загадочного молодого человека, и резко протянул Марте чуть помятый букет цветов.