Сеятель

– У тебя разве нет задания привлечь внимание всех?

– Есть. Но что я могу сделать, если они не хотят?

– Сделать так, чтобы они захотели, это твоя основная цель учебы.

– Гонятся за мальчиками‑переростками, которые ничего не хотят делать?

– Ничего?

Я открыл рот и тут же закрыл его. Они ведь знали, что мы обсуждали на занятиях, значит, что‑то они все‑таки хотели.

– Если ты не хочешь подходить к ним, сделай так, чтобы они подошли к тебе. Не можешь сделать так, чтобы они пришли все вместе, переманивай по одному. Ты учишься быть учителем, человеком, который без внимания окружающих не может сделать ничего в своей жизни. Узнай, что ими движет, их мотивацию. Сейчас тебе кажется, что надо голову сломать, чтобы найти к каждому подход, но это не так. Сейчас у тебя только два типа людей: одни хотят с тобой говорить, другие – нет. Как только ты разберешься со своим первым классом, все будет только упрощаться, ты перестанешь видеть в них конкретных людей, а поймешь, каким идеям они служат. Если ты сейчас их бросишь, это будет значить, что ты сдался, даже не начав.

Я ничего не ответил. Мне не хотелось с ними общаться. Они в моей жизни были чем‑то инородным. Возможно, на меня так повлияло первое занятие и их глуповатые хихикающие лица. Между нами была стена, и я не желал что‑либо с ней делать.

Мы расставляли на столе в беседке тарелки, когда вернулась наша прекрасная половина семейства.

– Вы что, опять сажали деревья? – спросил папа, увидев, какие грязные руки у Веры и мамы.

– Мы решили, что надо прикрыть землю у корневищ, потому ходили за травой, чтобы использовать ее.

– Думаю, пока мы все накроем, деревья успеют засохнуть, – говорила Вера, усаживаясь за стол.

– Не успеют, но нам надо постараться сделать так, чтобы погибло как можно меньше деревьев. Не хочется, чтобы все растянулось на столетие, – говорила мама, насыпая себе салат.

– А ты думаешь, все будет быстрее? – удивился папа.

– Зависит от того, как мы поработаем вначале.

– Я могу вам помочь, – отозвался я.

Честно говоря, я готов был хоть сейчас идти и укрывать корни деревьев. Мне хотелось сменить обстановку, чтобы меня не преследовали мысли о моих учениках. Отец раззадорил меня своими наставлениями и в моей голове боролись человек, желающий всех победить и человек, желающий, чтобы от него все отстали.

После ужина я отправился на берег моря. Уже взошла луна и вокруг все заливало светом. Я зашел по пояс в воду и долго стоял, покачиваясь в такт волнам. Эти волны будто успокаивали мою ногу. Нога постепенно набирала мышечную массу, но ныла, чесалась и постоянно чувствовалась какая‑то ломота. Мне надо было поскорее восстанавливаться, и мне нужно было искать новую байдарку. Так хочется сбежать на остров.

На следующий день я пошел с мамой и Верой на участок. Костыли не давали мне особо разгуляться, потому помощник из меня был так себе. На участке уже было немного травы, которую они принесли вчера.

– Оставайся здесь, а мы сходим еще за травой. Надо обкрутить немного травы вокруг ствола, вот так, – мама показала мне, как завязывать кольцо из длинной травы, чтобы ее не унесло ветром.

– Вы правда хотите все это накрыть? – недоумевал я.

– Нет. Но нам в любом случае придется накрывать здесь землю, если мы хотим, чтобы все получилось. Потому несколько раз в неделю мы будем снова приходить и делать это. Трава держится за деревья, деревья меньше сохнут из‑за тени от травы. Потом тень начнут отбрасывать деревья, еще от травы насеятся семена. Если мы хотим, чтобы все происходило быстрее, надо помочь растениям. А мы очень хотим, – улыбнулась мама.

Они оставили меня и пошли за травой, я стал накрывать землю вокруг деревьев, сидя на небольшом жмутке травы и ерзая от дерева к дереву, потому что приседать и вставать мне было тяжело. Солнце обжигало землю, вокруг был песок. Из‑за того что на нем ничего не росло, он сильно утрамбовался. Как только я остался один, я опять стал думать о школе. В этот раз все не казалось так трагично и раздражающе. Я успокаивал себя разными мыслями. С одной стороны мы были в чем‑то похожи с этими ребятами. Я не хотел общаться с ними, они со мной, это было похоже на поведение баранов. С другой стороны, бараны – это животные, а значит, их надо приручать. И если они меня приручать не собирались, то значит, я должен приручить их. Я обкрутил вокруг очередного дерева траву, там мне попались семена. Я вытрусил их из семенной коробочки на ладонь и стал рассматривать. Маленькие, черные, не больше миллиметра. Из них вырастала целая сеть длинных отростков, не меньше метра длиной. На этих отростках были еще отростки покороче, а на вторых еще короче. Все отростки были густо покрыты мелкими листьями и цветочками. Миллиметровое семечко увеличилось в миллионы раз на плодородной почве, которую ему оставили предшественники. На пустой земле семечко расти не хотело.

– Медленно работаешь, – услышал я Верин голос.

Я обернулся. Они принесли по большому мешку полусухой травы.

– Кажется, собирается дождь, – посмотрел я на небо.

– Полчаса у нес еще есть, – высыпала мама содержимое мешков. – Остальное придавим камнями, чтобы не разлетелось.

Дождь пошел, когда мы уже заходили через калитку. Папа колдовал над ужином в беседке.

– А вот и мои борцы с выветриванием явились. Как успехи? – говорил папа, жуя зелень.

– Мы вызвали дождь, – ответила Вера, моя руки.

– Я знал, что это вы.

Мы сели и тут же принялись за еду. На улице стало приятно прохладно. Пахло дождем. Дождь был мелкий, медленный, убаюкивающий, явно на всю ночь. Под каплями тихо шелестела листва. Все сидели молча, но перед десертом папа спросил меня:

– Ты думал, как будешь привлекать внимание?

– Нет, – тяжело вздохнул я.

– Колокольчики, ушки кролика, малиновый костюм?

– Нет.

– Другие идеи?

– Нет у меня идей. Я им не авторитет и не томная дева, чтобы привлекать внимание.

– Маша, что мы сделали с нашим сыном? – посмотрел папа на маму.

– А что с ним? – удивилась она.

– Он не ценит себя.

– Да? А по‑моему, он не хочет заниматься тем, чем занимается сейчас.

– В смысле, не хочет?

– Это ты нам объясни, ты же специалист по вопросам желаний.

– Чтобы что‑то захотеть, надо что‑то увидеть. Желания не возникают сами по себе, они возникают относительно чего‑то. Это одна из форм мотивационного состояния.