Соня
Женщина бросила взгляд на карты, свечки и начала закипать.
– Вы что, гадаете? Да как ты посмела в моём доме заниматься такой чертовщиной? А ну вон отсюда! Ты кого мне привёл в дом?
Соня быстро собрала карты, положила в портфель и пошла к выходу. Дождь уже заканчивался, но всё равно ещё неприятно моросил.
– Ещё раз тебя тут увижу! – злобно произнесла тётя Галя. – А ты дома сиди, никуда не пойдешь!
– Мне нужно проводить её, пусти!
Мать перегородила Мише проход.
– Сама дойдёт, не маленькая!
– Да пусти же ты! – Миша отодвинул мать и прошёл в коридор надевать кроссовки.
– Сын называется, в отца весь пошёл, на мать руку поднимает! Домой можешь не возвращаться, проваливайте оба!
Соня с Мишей поскорее покинули дом и оказались на улице. Миша успел прихватить зонтик. Они стояли на дороге, ведущей к озеру. Соне показалось, что она снова кого‑то увидела и пошла к берегу. Волн не было.
– Я не знаю, что на неё нашло. Прости пожалуйста, ты, наверное, не захочешь больше со мной общаться.
Соне было совсем не до этого. Она вошла на пристань и прищурила глаза. На той стороне она разглядела сосновый лес и непонятную фигуру. Соня моргнула и человек исчез.
– У вас кто‑нибудь плавает в этом озере?
– Эмм… Нет, тут очень холодная вода из‑за подземных ключей.
– А на лодке кто‑то же ловит рыбу?
– Нет, тут никто не плавает, а почему ты спрашиваешь?
– Я видела лодку, когда смотрела из окна.
Миша побледнел.
– С человеком в капюшоне?
Соня обернулась и пристально посмотрела на Мишу. Тот выглядел испугано.
– Что на той стороне озера?
– Небольшой островок леса, а дальше болото. Тут оно везде.
– Там никто не живёт?
– Нет, там никого нет.
– А зачем тогда тут пристань? Рыбы нет, в округе никто не живёт.
Миша взял её за руку и повёл от озера.
– Давай я тебе расскажу, когда выйдем из деревни. Прошептал он.
– Ладно.
Соня высвободила руку и неспешно пошла по дороге. Чем ближе они подходили к краю деревни, тем слабее становился дождь. Они снова прошли мимо вывески «Забытое», и дождь кончился. Дальше было сухо, как будто дождя и не было. Когда они подошли к лесу, как по щелчку, включились звуки. Если раньше на болоте была мёртвая тишина, только глухо раздавался хруст шагов по гравийке, теперь она услышала шум деревьев и пение птиц. Как будто жизнь вернулась в эти места.
– И всё‑таки жуткое место твоя деревня.
– Наверное. Я привык, хотя иногда бывает страшно.
– Ты обещал рассказать, помнишь?
– Это всего лишь легенда, страшилка для детей.
– Я что‑то слышала в детстве подобное. Расскажи! Не думала, что тебя это пугает.
– Да, немного. Признался Миша. Когда‑то давно, жила в нашей деревне женщина. Говорили, что она ведуньей была, поклонялась старым языческим богам. Но люди её любили и уважали до поры до времени. К ней местные за советом ходили, но потом жуть в тех местах произошла, и с ней общаться перестали. Как‑то раз, когда она рыбачила в лодке, началась гроза. Она и раньше ходила в грозу, говорила, что боги его защитят. Но в этот раз гроза была слишком сильной. Те, кто видели её, говорили, что на озере поднялись небывалой высоты волны и захлестнули женщину. Другие поговаривали, что она сама утопиться решила. Но ни её, ни лодку так и не нашли. Вскоре после её смерти стали замечать, что рыбы в озере всё меньше и меньше. А через пару лет совсем пропала. Народ у нас суеверный, начал придумывать чепуху всякую. Говорят, что если кто ведьму эту на озере увидит, скоро умрёт. Поэтому туда никто и не ходит. Боятся сказок.
– А ты её видел?
– Да, но давно ещё, в детстве, – Ответил Миша и поежился, – но чем старше становлюсь, тем больше кажется, что мне это просто показалось. Я провожу тебя до церкви, сама до дома дойдёшь?
– Дойду.
***
Миша проводил взглядом Соню и медленно пошёл мимо церкви по дороге обратно в лес. Когда он был помоложе, мать каждое воскресное утро таскала его с собой на скучные проповеди. Хочешь отбить у ребёнка тягу к Богу – води его на молитвы и заставляй почитать веру дома.
Уже в десять лет он возненавидел красный уголок гостиной и запах ладана на кухне, но церковь его хоть чему‑то, но научила. Теперь вместо плоти и крови Христовой он иногда с пацанами закусывал сухариками вишневый «Блейзер».
А что? И то и другое хлеб. И то и другое красное и алкогольное.
Колокол пробил шесть. Конец рабочего дня у работяг. Миша уже начал присматривать колледж. Автомеханический был в приоритете. Можно было обучиться ремонту автомобилей и помогать на городской станции технического обслуживания – дядя Петя обещал взять.
Конечно, чинить фуры не самая завидная работа, но другой тут попросту нет, а мечтать о большом городе… Не может же он бросить мать одну в Богом забытой деревне. Миша иногда восторгался её упёртостью. На днях она подвернула ногу, но умудрилась с больной лодыжкой проковылять пять километров через лес, чтобы дойти до работы. В итоге, когда в пасмурное утро она не смогла встать, Мише удалось уговорить мать вызвать доктора и взять больничный. Буханка приехала только под вечер и застала женщину, стоящую раком, в огороде, половшую грядки. Такую оставлять одну нельзя. Случись что, сама себе она точно не поможет, как и Бог, на которого она ссылается из раза в раз.
Мимо проехал уазик соседа дяди Пети. Тот посигналил, приглашая подвезти, но Миша махнул ему рукой, мол, проезжай. Хотелось пройти одному.
Машина. О таком счастье он даже не мечтал. Помимо эротических фантазий, он часто представлял, как рассекает на уазике по дорогам, подбирает попутчиков и долго разговаривает с ними. Один раз дядя Петя дал ему посидеть за рулём, но Миша настолько переволновался, что так и не смог тронуться с места, путая очередность нажатия педалей.
Небо заволокла листва высочайших деревьев. Ни о каких расхваленных «белых ночах», уже начавшихся в Ленинградской области, тут и речи быть не могло. Тяжелые ветви настолько перекрывали свет, что даже днём тут были сумерки.
