Соучастники в любви
На следующий день я почему‑то просыпаюсь в приподнятом настроении. И даже Линда Джонс, снова прицепившаяся ко мне во время обеда, не может испортить это.
Не побрезгав сесть рядом со мной, она бросает свою маленькую красную сумку прямо на стол. В такую даже тетрадь не поместится. Мне всегда было интересно, как она с ней ходит, и я, не сдержавшись, спрашиваю:
– Линда, что ты вообще носишь в этой сумке? Свой крохотный мозг?
Возмущенно приподняв нарисованную бровь, она решительно бросает мне:
– Я видела тебя с помощником шерифа!
– Ревнуешь? – говорю я с усмешкой и отпиваю свой кофе. – У тебя же есть парень. Кен, или как его там…
– Кайл, – поправляет она.
– И что такого ты видела? – я иронично изображаю испуг.
– Ты с ним ужинала!
– Это преступление?
– О чем ты говорила с ним?
Она щурится, пытаясь вывести меня на чистую воду, и я понимаю: она опасается, что мы говорили о той ночи в ее доме.
– Не твое дело, Линда.
– Смотри, не наговори лишнего, психопатка, – шипит она.
– Думаю, разберусь без тебя.
И вместо того, чтобы на этом закончить, Линда взрывается:
– Что с тобой вообще не так?! Сначала какие‑то дела с Дивером, теперь – с копом! Никак не успокоишься! Ты ему в трусы залезешь, чтобы он поверил в твои бредни про Элайзу?!
– Я предупреждала тебя об этом, – нервно шиплю я. – Не смей называть ее имя.
– Тебе все равно не поверят! – яд словно так и капает из ее рта. – Хоть отсоси этому офицеру, ты ничего не добьешься!
Эта истеричка переходит все границы. Во мне вскипает злость, я поднимаюсь, беру свой стакан с еще горячим кофе и выплескиваю его прямо ей на грудь:
– Упс!
Истошный вопль Линды Джонс оглушает всех обедающих учеников школы и неизбежно привлекает внимание к нашему столику. И ко мне. Ее подружки с центрального столика сразу же подлетают к несчастной жертве.
Пока окруженная заботой Линда громко обвиняет меня и выражает сомнения в моем психическом здоровье, я пользуюсь моментом, чтобы скорее удалиться из столовой под осуждающие взгляды всех присутствующих. Но, буквально выйдя за дверь, сталкиваюсь с директором Бартоном, который застал момент, когда я облила Линду.
– Мисс Харт, на этот раз вы точно наказаны, – говорит он, возмущенно сжав губы.
Из‑за наказания я освобождаюсь намного позже, чем планировала. Уже начинает смеркаться, и я хочу приехать в трейлер до наступления темноты.
Пока еду, представляю встречу с Дивером. Но что, если его вообще не будет там? Может, он сейчас занимается своими делами? Может, мне удастся просто забрать книгу и не придется обсуждать с ним позапрошлую ночь. Уверена, у него было много девушек, и секундный пьяный поцелуй с неопытной школьницей ничего для него не значил. Но почему от этой мысли у меня ноет в груди?
Подъезжая к трейлеру, я замечаю рядом знакомую машину. В трейлере горит свет. Дивер здесь. Мое тело мгновенно покрывается мурашками. Становится страшно, но я понимаю, что разворачиваться и ехать обратно будет глупо. Я уже здесь. Мне не тринадцать лет. Я не должна терять голову из‑за того, что парень поцеловал меня.
Захожу в трейлер без стука и замечаю Дивера, сидящего за столиком у окна. Не успев разглядеть, кто пришел, он хватает со стола пистолет, но сразу опускает его обратно, узнав меня.
Дивер облегченно выдыхает, а я молчу в растерянности. Кажется, я в любой ситуации способна найти что сказать, но только не с Дивером. И не сейчас.
– Давно не виделись, Бель, – говорит он непринужденно, жуя сэндвич.
– Я… эм… вообще‑то пришла за книжкой.
Как бы я ни старалась, дрожащий голос выдает мое волнение.
– За этой?
Он поднимает раскрытую книгу так, что я могу видеть на обложке ее название – «Преступление и наказание».
– Эм… да. Она мне нужна. Задали написать эссе. – Все еще стоя у двери, я нервно переминаюсь с ноги на ногу и говорю, будто оправдываясь.
– Одна из моих любимых, – с улыбкой говорит он, – перечитываю ее, наверное, уже в четвертый раз.
Я удивленно смотрю на него: не думала, что наркодилеры любят классическую литературу и вообще читать. Поймав мой взгляд, он смеется:
– Бель, меня оскорбляет твое удивление.
– Прости, – неловко улыбаюсь я. Непринужденный тон Дивера помогает мне немного расслабиться.
– В колонии было мало развлечений и много свободного времени, так что…
– В колонии? Я думала, ты был в психушке, – говорю я, не успев подумать.
Снова мое проклятое любопытство.
Дивер раздраженно вздыхает.
– Я выгляжу как тот, кому место в психушке, по‑твоему? – устало спрашивает он и, закрыв книгу, кладет ее на столик рядом с собой.
– Нет. Ты выглядишь скорее как преступник, – отвечаю я, взглянув на его татуировки, не прикрытые футболкой.
– Грубо, – ухмыляется он.
Ничего не ответив, подхожу к нему, чтобы забрать книгу, но он резко кладет на нее свою ладонь, не позволяя мне сделать это.
– Все в порядке? – вдруг спрашивает он, серьезно глядя на меня.
– Да, а что? – вру я.
– Ты какая‑то дерганая, Бель.
Он пристально смотрит, сощурившись, и мне неловко от этого взгляда.
– Я всегда дерганая.
– Но сегодня как‑то слишком, – допытывается он, все еще не позволяя мне забрать книгу.
– Просто день такой выдался, – отмахиваюсь я.
– Расскажи.
Я в замешательстве. Дивер хочет знать, как прошел мой день? Зачем? Я никогда не смогу понять этого парня!
– Я пришла сюда не за разговорами, – снова лгу я, уставившись на книгу, закрытую татуированной рукой Дивера. – Я пришла за Достоевским.
