Соучастники в любви
Навигатор в телефоне показывает, что на велосипеде мне придется добираться до пустыря около получаса. Значит, у меня есть еще около часа свободного времени.
Чтобы не пересечься с Рейли, выхожу из дома через окно своей комнаты. Захватив куртку и сумку с учебниками и посылкой, сажусь на велосипед и направляюсь в единственную в городе закусочную, чтобы там поужинать и заняться уроками.
В центральной закусочной достаточно людно, но я нахожу отдельный столик у окна, раскладываю учебники и заказываю стандартный ужин, состоящий из наггетсов, картошки фри и черного кофе. Я включаю музыку в наушниках и погружаюсь в проект по психологии. Вдруг передо мной возникает Линда Джонс в компании своих друзей и бесцеремонно выдергивает один наушник у меня из уха.
– Чем ты так занята, психопатка?
Как предсказуемо.
– Чего тебе, Линда? Говори сразу или проваливай, у меня нет на тебя времени.
Обычно я не такая грубая, но с Линдой все иначе.
– Что у тебя общего с этим преступником, Дивером?
Она садится напротив и складывает руки на груди, будто ожидая, что я стану оправдываться перед ней за ту сцену в коридоре. Линде необходимо знать все обо всех в школе. Даже о таких отбросах, как Дивер и я, по ее мнению.
– Ничего общего… Кроме твоего нездорового интереса к обеим нашим персонам.
– Знаешь что? Передай этому изгою, чтобы больше не появлялся в моей школе. Ясно? – нервно отвечает Линда.
Она тут же подскакивает и наконец уходит, уводя за собой свиту.
Доев ужин и сложив учебники в сумку, выезжаю по указанному адресу. Мне предстоит проехаться по криминальному району, и я совру, если скажу, что мне совсем не страшно. Но все же немного спокойнее от того, что в правом кармане куртки у меня перцовый баллончик.
Проезжаю по главной улице восточного района и осматриваюсь. По обе стороны одноэтажные дома, кое‑где – полуразвалившиеся заборы. Никаких ухоженных газонов, уличного освещения и дорогих автомобилей. Кое‑где на бетонных плитах сидят люди не самого опрятного вида, с бутылками или сигаретами в руках. Группа ребят лет восьми играет с мячом прямо на проезжей части. Я чувствую, что многие рассматривают меня. Вероятно, здесь все знают друг друга, и все знают, что я – чужачка для них. Хеджесвилль – маленький город, но обычно жители разных районов не пересекаются. Пожалуй, только в школе и в церкви.
Съехав с главной дороги к месту назначения, я оказываюсь на совсем безлюдной и темной дорожке, и тут‑то по‑настоящему напрягаюсь. Вокруг только высокие деревья и темнота. Ориентироваться мне удается только благодаря свету луны. Я проезжаю еще несколько минут, прежде чем вижу небольшое здание с горящим светом. Судя по карте, я на месте. На часах почти семь.
Иду к зданию, оставив велосипед на дорожке. Подходя все ближе, я разбираю внутри несколько мужских голосов. Одно из окон не заклеено газетами, как остальные, и я зачем‑то решаю посмотреть, что происходит в доме. Вижу нескольких парней с пистолетами. Они о чем‑то спорят на повышенных тонах. Среди них я замечаю Нейтана Дивера. Он выглядит еще злее, чем днем, у того несчастного шкафчика, а ведь тогда мне казалось, что он может разнести его голыми руками.
Мне это все не нравится. Очень не нравится. Решаю оставить посылку у двери и бежать отсюда со всех ног. В этот момент один мужской голос раздается совсем рядом, и я понимаю, что больше задерживаться нельзя. Кладу коробку у двери и отступаю за угол здания в надежде, что меня никто не заметил. Прислоняюсь к холодной стене. Слышу, как дверь открывается и закрывается. Теперь голоса внутри здания становятся злее и громче. Кажется, я слышу, как кто‑то щелкнул затвором оружия. По крайней мере, так это звучало в фильмах, которые я смотрела…
Разум кричит: «Беги!» – но тело не слушается, и я стою за углом этого проклятого здания и вслушиваюсь в происходящее.
– Что за чертовщина?! Это ты, Рик? Ты знаешь, что это? А ну иди сюда, говнюк, давай! – Кажется, это голос Дивера.
Грохот распахнутой двери. Судя по звукам и выкрикам, несколько парней вытаскивают на улицу и избивают этого самого Рика.
Неужели это из‑за того, что было в посылке, которую я привезла?! Что, если они убьют его из‑за моего решения доставить посылку, а не выбросить ее в ближайший контейнер?
Вот черт!
Тот мелкий засранец обещал, что ничего опасного в этой посылке нет. Какая же я дура! Разве можно честно заработать двадцатку за одно задание?! Боже!
Сквозь стук собственного сердца различаю крики Дивера, всхлипы и стоны Рика, ругательства всех остальных, щелчок затвора пистолета, и вдруг – слава богам – полицейскую сирену!
«Бежать!»
Но ноги меня не слушаются, и я продолжаю стоять, вжавшись в стену, и надеюсь, что меня не найдут.
Выстрелы. Один, два, три… А потом я сбилась со счета.
Кажется, я начинаю плакать. Не могу пошевелиться. Трудно дышать. Крики, лай собак. Выстрелы раздаются эхом будто внутри моей головы. Виски пульсируют. Мне страшно. Слышатся быстрые приближающиеся шаги. Еще сильнее вжимаюсь в стену, словно она способна спасти меня от надвигающейся опасности.
Из‑за угла прямо в мою сторону выбегает какой‑то темный силуэт и падает рядом у стены.
Это Дивер.
Он упал меньше чем в метре от меня. Он смотрит удивленно или испуганно, направляя на меня пистолет. Да уж, этот парень не отличается вежливостью.
– Опять ты? Какого черта? – шипит он.
– Господи, убери пистолет! Пожалуйста! – шепчу я в ужасе.
Наконец мне удается совладать с оцепенением. Я хватаю баллончик из кармана и направляю его на Дивера, оперевшегося о стену.
– Ты серьезно? – Он хрипло смеется, продолжая держать меня на мушке. – Выведи меня отсюда.
– Ты и сам можешь уйти! – отвечаю я шепотом, едва дыша.
– Недалеко. Я ранен. И у меня пушка. Поэтому делай то, что я говорю. Молча.
Только теперь я замечаю, что его черная рубашка в районе левого плеча намокла от крови.
«Черт! Это плохо. Очень плохо!»
Полиция где‑то совсем рядом, но я четко вижу в бешеных глазах Дивера решимость: он не блефует. Он выстрелит, если я только попробую пискнуть.
Что ж, судьба никогда не была ко мне благосклонна, и испытывать ее сейчас – отстойная идея. Я подхожу к Диверу и позволяю ему опереться на меня. От него пахнет кожей куртки и свежей мятой.
– Куда идти? – спрашиваю я. – Я не знаю этот район.
