Стая

– Да, пожалуй, так бы я и охарактеризовал ситуацию. Порой она много хотела выразить, залезала в самые дебри. Это могло очень быстро прикрыть наше издательство. По мне так лучше не лезть в политику, всё равно, рано или поздно нарвёшься на проблемы.

– Могу вас огорчить. В полиции также. Там давно уже нет порядка.

– Она нашла компромат на крупного дельца, который через коррумпированных чиновников продвигал продажу оружия. Эрика даже достала фотографии со склада, где оно нелегально содержалось. Она настояла на публикации. Я ей доверился. Решил рискнуть. Вечером того же дня, когда мы выпустили газету в тираж, мне позвонили и мягко намекнули, что им от нас избавиться проще простого.

– И после этого вы не разрешали Эрике подобные материалы?

– Я знаю, прозвучит странно, но она слишком хороша. Ей был известен характер нашего общества. Она быстро находила идеи, уходила с головой в журналистские расследования. Ценнейшая сотрудница, но только не для того времени и места. Мне приходилось блокировать её приступы справедливого гнета.

– Какой она была в последние дни у вас? Я полагаю, на неё сильно повлияли перемены 70ых?

– Должно быть вы ошибаетесь. Она ушла в 1969ом.

– Невероятно.

– А вы разве этого не знали?

– Когда она пропала, то была объявлена в розыск. Мы больше года искали её. Но это был 1978ой. Хотите сказать, что она девять лет не ходила на работу, и мы об этом не знали?

– Выходит что так. Простите, я совсем плохо осведомлён. Я даже не был в курсе её исчезновения. Странно, что они не допросили меня. Наверное, дело в том, что за эти девять лет она нашла новую работу.

– Этого я не знаю. Но постараюсь выведать.

– Могу ещё чем‑то быть полезен?

– Скажите, кто близко знал её из издательства. Я бы хотел поговорить о ней. Думаю, что любая информация будет полезна.

– Хорошо. Тогда запишите. Элена Ханнсманн. Она уже на пенсии. Но думаю, не откажется от беседы. Они были подругами и довольно близкими. Может она вам пригодится. Она жила на Хальме, 25. Сейчас не знаю где.

– Спасибо, я вам очень признателен. Могу ещё спросить кое‑что?

– Да, у меня ещё есть время. Слушаю.

– Эрика работала в другом издательстве. Оно называется «Шлезинг». Вы что‑то слышали о нём?

– Раньше они были нашими конкурентами. Сейчас же их не существует.

– В каком смысле?

– Было дело о поджоге. Это издательство было очень знаменитым. Кто‑то неизвестный устроил пожар. Погибли почти все сотрудники. Уничтожено было всё здание, даже печатные станки. Ничего не осталось, на том месте сейчас какой‑то сквер или парк, не помню точно. Наших ребят допрашивали, но ничего не узнали. Мы хоть и не любили людей из «Шлезинга», но не желали им такого конца.

– Вы не знали, что она пришла оттуда?

– Первый раз слышу. Странно. Там работали одни гордецы, да жадные карьеристы. Слышал, что они продвигали каких‑то политиканов. Это что‑то вроде спонсирования. То есть в газете пишут о кандидате, тем самым побуждая народ голосовать. Странно, что Эрика работала там. Разве что только…

– Что?

– Там могли быть кандидаты, которых она поддерживала. Хотя социалистов на выборах было немного. Кажется двое или трое.

– Вы не подскажите мне, где есть свидетельства о пожаре?

– С тех пор прошло столько времени. Всё должны были в архив сдать. Там, скорее всего и найдёте. Ищите пожар 1965 года на улице Аустерлиц.

– Вы очень помогли.

– Признаться, я чувствую вину за то, что даже не поинтересовался судьбой своей работницы. Мне бы стоило быть внимательней. Сейчас с прессой свободнее и её энтузиазму можно было бы с лихвой уступить дорогу.

– Думаю, если она найдётся, то я смогу ей это передать.

 

8

 

Свен покинул «Бьерн и Со» и направился по наводке Бьерна, но перед этим забрал из дома отцовское пальто. Элену Ханнсманн найти оказалось не так‑то просто. Во время работы с Эрикой, она ещё не была замужем. Сейчас же всё осложнилось. Она сменила фамилию и адрес. Соседи по её старому дому были не слишком полезны в поисках. Они долго вспоминали Элену по описанию двадцатилетней давности. Наконец Хальстрёму удалось узнать, что Элена вышла замуж за Лютера Шильде. Соответственно теперь нужно было искать Элену Шильде. Стало несколько проще.

Пользуясь старыми связями, Свен обзвонил пару коллег. Они не особо хотели напрягаться, но он буквально вынудил их это сделать. Его знакомый Хайнлих оказался самым полезным:

– У тебя есть что‑то на семью Шильде? Муж Лютер и жена Элена.

– Если у них были приводы или на них кто‑то жаловался, то да.

– Поищи. Мне нужен адрес их дома.

– Ок. Посмотрю, но ничего не обещаю. Пробью по электронной базе. Если там нет, то надо будет рыться в бумажках. Этим я вообще‑то не собирался сегодня заниматься. Так что надейся, что мне повезёт с базами.

Свен закончил вызов и стал ждать. За окном машины было холодно, и даже уставшие ноги не могли вынудить его выйти размяться. В авто было довольно тепло и он дал себе возможность расслабиться. По радио играла музыка. Он вдруг довольно улыбнулся. Играла мелодия, которую ему довелось услышать в детстве. Инструменты он тогда не особо различал, но ему очень уж пришлась по вкусу сама шумность и грациозность. Это был отрывок из «Времён года» Вивальди. Его самая любимая часть «Зима».

Всё в нём трепетало, словно он сам играл эту композицию. Чувства охватывали его с головой, будто он пропускал музыку сквозь себя. Великолепие классики было прервано звонком.

– Свен, это Лютер. Кое‑что у меня есть. На её мужа один раз была жалоба. Соседи жаловались, что он слишком шумел или вроде того. Причём неоднократно. Но это всё. Ничего серьёзного он не совершал. Адрес тех, кто писал жалобу «Вальденбрау 40, квартира 43». Ищи их соседей.

– Отлично поработал.

– Слушай, ты же не держишь зла на меня?

– Мне уже плевать. Ты бы ничего не сделал против Готфрида и остальных. Мне не в чем тебя винить.

– Значит, всё‑таки злишься.

– Послушай. Я в порядке, не надо оправдываться. С полицией для меня всё кончено. И мне скорее жаль тебя. Эти люди сожрут и тебя. Рано или поздно так будет и ничего не поделать.